If I had an enemy bigger than my apathy, I could have won
Название: «Мифы и легенды третьего отряда».
Автор: Maranta.
Рейтинг: PG-13.
Жанр: стеб. Futurefic.
Саммари: см. название.
Дисклеймер: мне чужого не надо. Но офицеры третьего, кроме Киры, – мои.
Примечание: главный персонаж – ОМП. Но в данном случае, думаю, это простительно. Это – стеб, не ромэнс.
Глава первая,
в которой состоятся многочисленные знакомства, льется саке и травятся сплетни; мы узнаем, чем нынешний капитан хуже бывшего лейтенанта, но ничего – о проклятии третьего отряда.
читать дальшеЛейтенанта Киру в Готее любили.
Во всяком случае, так говорили Тото коллеги по третьему отряду, и им приходилось верить. Сам он весь срок службы до того оттрубил в одиннадцатом, а шинигами одиннадцатого неболтливы. Поэтому на прощальной гулянке сочувственные взгляды приятелей он списал на банальные причины: дислоцировался третий отряд в непосредственной близости от четвертого. Тем больше Тото удивили жалостные взгляды новых коллег, когда он был принят в должность перед строем. Уж эти-то, казалось бы, должны были давно привыкнуть. Да и не боится третий отряд Уноханы-тайчо…
Впрочем, по ходу службы недоумение Тото потихоньку прояснялось.
Дело в том, что если лейтенанта Киру в Готее и любили, к капитану Кире это не относилось.
С первого взгляда на свое новоприобретенное смиренно-спокойное начальство Тото-фукутайчо решил, что они сработаются. Это заблуждение продержалось аж до вечера, пока капитан своим тихим культурным голосом не велел назавтра к шести утра явиться в его кабинет. Разрабатывать план внеочередных учений. (1) По словам капитана, это должно помочь новому лейтенанту сработаться с отрядом. По мнению Тото, это было банальной проверкой на вшивость. По окончанию учений вымотанный, извазюкавшийся и сорвавший голос лейтенант так и не мог понять, прошел он ее или нет. Зато наутро, не выспавшись и явившись к капитану составлять отчет, начал понимать, что означали жалостливые взгляды рядового состава.
На окончательные выводы ушла рабочая неделя. Киру-тайчо Тото для себя определил как плод порочной связи капитанов шестого и тринадцатого отрядов. С виду – вся кротость Укитаке, а изнутри – железобетонная гадюка Кучики. (2) Жуткое, неестественное создание. Рядом с двумя другими сейретейскими выродками Кира-тайчо смотрелся весьма гармонично. Три оплота добродетели. Патлы ниже плеч и неподвижные взгляды из-под тяжелых век. И что характерно, ни у одного лейтенанты не задерживаются.
Как доверительно сообщил Тото пятый офицер, предшественнику его просто не повезло. На окраине Сейретея случился крупный прорыв Пустых, блокировать послали третий. Ну, капитан и решил основную массу накрыть банкаем, чтобы меньше возиться, а лейтенант стормозил и остался поблизости, вот и… задело. У капитана же банкай ненаправленный. Камни там в песок, деревья в труху размололо, лейтенанта, соответственно, в фарш. Так что шеврон заказывали новый, - обрадовал Тото собеседник.
Повышение выходило боком.
Впрочем, с отрядом лейтенанту общий язык найти удалось быстро. Тот же, что в одиннадцатом. Правда, тосты здесь в основном состояли из «Ну, ваше здоровье», «Ну, шоб мимо пронесло» и «Лишь бы не проснулся сейчас, зараза». Потому что тогда все получат пиздюлей, «не то что при Ичимару». Исходя из частоты и контекста упоминания, это смутно знакомое имя стало вызывать у Тото определенные ассоциации. Должно быть, это один из небожителей, светлый бодхисаттва или герой-освободитель… Не одна неделя понадобилась лейтенанту, чтобы понять, что речь идет о полулегендарном капитане-предателе. «Он, конечно, та еще змеюка был, но при нем все шелковые ходили. И даже Кира-сама. Таким тогда лапочкой был…» Последнее Тото услышал не от восторженной девицы, а от все того же пятого офицера Йошизавы, горбоносого облома; и поверил сразу. Хотя и слабо представлял своего нового капитана лапочкой.
Йошизава в ностальгию впадал часто и с охотой. Особенно после тоста этак пятого. Правда, и воспоминания у него тогда всплывали специфические. Например, о том, как играла лет триста назад свадьбу одна парочка – Кокоширо их фамилия; так тогдашний лейтенант Кира выбил у капитана Ичимару для всего отряда выходной, да еще медовый месяц для новобрачных. И ведь не для себя старался, святая душа, трезвенник; а уж выпросить что-то у Ичимару…
Но теперь все, все. Плакали веселые деньки, а все Ичимару, подлюка. Сам-то смылся и поминай, как звали, а отряду мучиться до скончания века. Потому как проклятие на Киру-тайчо что-то не действует, а может, именно так и действует, и значит, остается отряду по углам шарахаться, потому что капитан, кого увидит хоть похмельным, садит в карцер освежаться, а карцер глубо-окий… Холо-одный… Просто-орный… На пол-отряда… хва…
«Какое еще проклятие?» - хотел было спросить Тото – но тоскливый бубнеж Йошизавы прервался храпом, и лейтенант так и остался в неведении. До поры. (3)
Трезветь в третьем отряде, во избежание, старались как можно быстрее…
1) Да, я знаю, что лейтенанты Готея приступают к обязанностям спустя три месяца после посвящения в должность. А вот парни из одиннадцатого в правила не вчитываются – как мы видим, зря.
2) Да, я понимаю, что Кира ООС. На то у него есть веские основания.
3) До очень нескорой поры. ^___^
Глава вторая,
в которой наступают рабочие будни, говорится о святых и грешниках, о четырех типах страданий, но только не о том, о чем умолчали в первой главе.
читать дальшеКак отвратительно в Готее по утрам…
Примерно такими словами начинался неофициальный гимн одиннадцатого отряда. Тото, хоть и являлся вот уже третий месяц членом санбантая, распевание сего произведения непатриотичным не считал, ибо оно в столь же полной мере отражало и повседневность третьего отряда.
Опять же вряд ли авторство песни принадлежало одиннадцатому: отряд Зараки славился отнюдь не творческими талантами.
Посему, отправляясь поутру на ковер к капитану, Тото мурлыкал песенку с полным на то основанием – и с большим чувством. Вчера – точнее, уже сегодня – обмывали пополнение; вроде бы нового седьмого офицера. Тото не мог припомнить точно, потому как явился на кутеж заполночь, когда сколько-нибудь трезвого собеседника было уже не сыскать. Расползлись офицеры отсыпаться уже в третьем часу, однако и за этот короткий срок лейтенант успел нажраться вусмерть; проспаться же возможности не было, поскольку капитан был любителем ранних побудок.
И вот теперь лейтенант оказался вынужден предстать пред ясные очи непосредственного начальства в довольно-таки непотребном виде. Оно, конечно, любой боец одиннадцатого, бывший или нет, сражаться был готов в любом состоянии. Сражаться. А не писать объяснительную на тему, отчего от него так несет сливовым вином, рисовкой и бурдой, оставшейся на опохмел! Ну не задавал Зараки-тайчо своим подчиненным таких дурацких вопросов. Он и так прекрасно знал, отчего они ходят с отекшими мордами. Кира-тайчо, похоже, не знал – или, по крайней мере, делал вид. Поэтому, кроме прочего, в порядке объяснительной приходилось отвечать на жуткий вопрос – почему боец третьего отряда употребляет спиртные напитки в непозволенное время. Иногда Тото казалось, что капитан – святой. Хренов бодхисаттва, взявшийся спасать вверенных ему грешников. Грешники сопротивлялись, как могли. Карцер, этот местный прообраз чистилища, был помещением обжитым и едва не людным. Впрочем, самому Тото в нем побывать так и не довелось, ибо капитан категорически отказывался выполнять работу еще и за лейтенанта, пока тот отсыпается на холодке.
В отряде подобные привилегии списывали на потрясающее лейтенантское везение и пророчили долгие годы жизни и службы. Тото крепко сомневался, yо все больше отмалчивался. Не накликать бы.
Капитан, впрочем, пока никакого недовольства лейтенантом не высказывал. Даже когда тот, как вот сейчас, появлялся на пороге кабинета расхристанным и благоухающим перегаром. Каждый раз Тото не оставляло ощущение, что капитан просто-напросто теряет дар речи от подобного зрелища – хотя, казалось бы, мог бы и привыкнуть. Тем более, что в друзьях у капитана ходил Абараи-тайчо – тоже в свое время прошедший службу в одиннадцатом отряде – и еще парочка подозрительных личностей.
Хотя, если бы речь шла не о Кире-тайчо, Тото решил бы, что молчанием тот заменяет неблагозвучные характеристики своего лейтенанта, его друзей, родителей, абы таковые существуют, внешнего и морального облика, вкуса, привычек и интеллекта. Иными словами, мысленно кроет ядреными матами. Но только не Кира-тайчо! Тото был уверен в капитане, как в самом себе – ничего общего у них не могло оказаться в принципе.
Поэтому сейчас, ввалившись в капитанский кабинет и выдерживая паузу под скорбным взглядом начальства, Тото точно знал, что тот впал в привычный ступор от лицезрения нравственного падения свого лейтенанта. Да-да-да. Святое негодование.
- Доброе утро, тайчо! – поклониться, незаметно поправить оби, распрямиться, как бы невзначай пригладить волосы. Утренний туалет завершен.
- Доброе утро, Томиясу-фукутайчо, - замедленно кивнув, капитан как бы невзначай бросил взгляд на кипу документов.
Тото поморщился. Если его что действительно и раздражало в Кире-тайчо, так это не ранние побудки, не борьба с пьянством в отряде и даже не манера скидывать ему документы (заполнение каковых, собственно, вменялось в лейтенантские обязанности) – а дурная привычка называть его полным именем.
Пожалуй, капитан был единственным шинигами в отряде, кто его фамилию знал. И пользовался. Фамилией, в смысле. Тото прямо-таки передергивало, когда он слышал это занудливое «Томи-ясу-фу-ку-тайчо». (1) Лучше уж документы…
Документы же и впрямь ждали его с большим нетерпением.
Когда перевалило заполдень, Тото, душераздирающе хрустнув суставами, выполз из дверей кабинета. Кажется, ни одна тренировка на местности не выматывала его так, как сидение над кипой бумажек. Срочно требовалось выпить.
На пороге родной казармы сидел Йошизава, со вполне вменяемым видом. Хотя оно и понятно, учитывая час. Вот уж кто мог позволить себе отсыпаться, пока лейтенант горбатится за всех… Завистливо вздохнув, Тото направился к приятелю, в тенек. Плюхнувшись рядом, нашарил под крылечком недопитую бутыль саке, приложился, и только тогда пробубнил:
- С добрым утром, отряд.
Йошизава, смерив его взглядом красных после вчерашнего глаз, потянулся к бутылке.
- И вам того же, лейтенант.
- Хотелось бы, - проворчал Тото, откидываясь на спину. – Слышь, Риндо, что ты там говорил про проклятие отряда?
- А вы разве сейчас не от него? – хохотнул тот, передавая бутыль.
Тото нахмурился было, но смутное подозрение, что они имеют в виду разные вещи, было тут же смыто еще одним глотком саке. (2) А если точнее, не одним.
А потом снова наступило утро.
1) Вообще-то лейтенанта зовут Томиясу Тоширо, но он предпочитает зваться сокращенным именем; его полное имя значится разве что в документах, в которые нормальные шинигами не заглядывают. Только капитаны и библиотечные выродки. ))
2) А я предупреждала. ^___^
Апд. Вы не поверите. но это оно!
Глава третья,
в которой Тото-фукутайчо совершает постыдный поступок, а мы узнаем о предназначении третьего отряда, о хурме и скандалах, о том, как становятся параноиками, и даже подбираемся к загадке двух предыдущих глав.
читать дальшеСплетни в Готее расходились быстро.
Распространяясь от отряда к отряду, подобно гриппу, они порой претерпевали изменения, опять-таки как грипп мутируя, и тогда установить их первоначальное содержание становилось затруднительным. Но не невозможным, ибо на то и был в Готее третий отряд. Шинигами санбантая всегда знали слухи по первоисточнику, поскольку они же их и распускали, за редким исключением. Бытовало мнение, что таково тайное предназначение отряда, ибо сколько бы ни сменялся офицерский и даже рядовой состав, за третьим оставалась репутация рассадника сплетен.
Сплетни эти редко не имели за собой основания, и потому им, как правило, предпочитали верить.
К слову сказать, эээ... отношения Кьераку и Укитаке-тайчо, о которых теперь известно каждому новобранцу, полторы тысячи лет назад считались сплетней, распущенной третьим отрядом.
Более того: поговаривали, что известие о побеге трех капитанов в санбантае никого не удивило. Были там такие сплетни местного пользования, не покидающие пределов отряда. Вот они-то и представляли наибольший интерес.
В бытность свою офицером одиннадцатого, Тото сплетнями не интересовался и вообще любопытен не был, но странное разлагающее влияние третьего отряда начало потихоньку проявляться и в свежеиспеченном лейтенанте.
Потому навязчивое ощущение, что он чего-то крупного не знает о своем новом отряде, укоренявшееся в нем в течение месяцев, в конце концов вызрело в недостойный по меркам одиннадцатого поступок.
Когда перед ним нарисовался лейтенант с решительно поджатыми губами и занятыми руками, Йошизава, хмыкнув, смерил взглядом обойму бутылей, что-то прикинул в уме и махнул рукавом – дескать, пошли. Привел он Тото почему-то к стене, отделяющей территорию третьего отряда от второго. Вдоль стены красовались десятки каких-то окаменелых пеньков, за многие годы отполированных – очевидно, задами доблестных шинигами санбантая – почти до блеска. На лейтенантские вопросы, что это за странное культовое место – и не нагрянет ли сюда тайчо – офицер туманно ответил: «Здесь росла хурма». (1)
- И? – мрачно возразил Тото. – Это ж не рябина. И не верба. И капитан скорее к святым принадлежит, чем к нечисти.
Оглушительно заржав, Йошизава расставил саке по соседним пенькам и подробно разъяснил лейтенанту историю священного места. Про то, как тот самый Ичимару, чтоб-ему-пусто-было, воспользовался служебным положением и казенной землей в личных целях. Про регулярные субботники по возделыванию, поливке, сбору урожая. Про компот из хурмы, пироги из хурмы, хурму сушенную, хурму засахаренную. Про слезы на глазах Киры-фукутайчо, когда тот шел на обеды к гостеприимному садисту-капитану. И, наконец…
- …и вот месяца не прошло, как капитан свалил из Сейретея, так фукутайчо при свете дня завалился в рощу и стал на деревьях тренироваться. Как раз урожай созревал. Ходит сплетня, что тогда-то он банкая и добился. Ну, сам не знаю; но когда он наш взвод погнал на последний субботник – вырубать – от хурмы одни столбы остались, измочаленные, как кисточки.
- Он всегда такой… нервный был?
- Эээ, лейтенант, вы его нервного не видели. Тогда еще ничего, ну оторвался, с кем не бывает. Он, может, этого дня лет двадцать ждал! Нормальный был лейтенант, блаженный даже, светлая ему память…
Выпили.
- Потом нам другого капитана поставили. (2) Знаете лейтенантшу двенадцатого? Вот такая же была, тоже Нему. Уж не знаю, на кой черт Маюри ее в капитаны двинул, да и недолго она у нас просидела. Двух лет не прошло – скандал. Вроде как понесла – от лейтенанта, смекаешь? – Маюри, типа на родительских правах, устроил бучу, и дочурку назад забрал. Нет, лейтенанта он себе нового сделал, а та, видать, у него в лаборатории сгинула. И ребеночек где-то там же. Ну еще бы – от такой-то матери интересно что получится…
Тото содрогнулся. Даже парни из одиннадцатого Маюри старались избегать. Особенно по весне и осени.
- Несколько лет еще мы без капитана были, все надеялись, Кира-фукутайчо решится – а потом нате, появился подарочек. Мутный какой-то тип был, глаза как у рыбы и весь из себя пузырь. Телесные наказания ввел, скотина. В девятом ходил третьим офицером – а тут сдал экзамены, и к нам, капитаном. Лейтенанту он сильно не по душе был, но тот ничего, терпел, святая душа… Года три, наверное. А потом – сам бы не видел, не поверил! Стоим как-то, значит, на плацу, собираемся на учения. Смотрим – идет начальство, капитан семенит рядом с лейтенантом и что-то ему втюхивает. Кира-фукутайчо шел молча, слушал, потом вдруг как заорет: «Да вы что, издеваетесь все, что ли?!» - и в банкай. Пузырь – ну, капитан-то – буквально лопнул, в нем весу же было не один центнер. Мы все отступили в организованном порядке – чисто учения, ага – мало ли, может, фукутайчо спятил. Это уже потом оказалось – капитан-то был засланный, лейтенанту передал привет из Уэко Мундо, и к чему-то там склонял – а тогда кое-кто чуть штаны не намочил, когда удирали из радиуса поражения, а за нами земля трескалась… Ну, лейтенанта оправдали, попеняли только, что предатель был нужен живым, для допроса. А он, видать, решил, что хватит с него всяких там, добыл рекомендации и надел капитанское хаори сам. Только поздно, был он уже параноик…
Тото кивнул. В этом прелестном качестве Киры-тайчо он уже успел убедиться.
- Вот у нас и прозвали его новым проклятьем отряда, - Йошизава душераздирающе вздохнул и отхлебнул из бутыли.
- Новым? А было какое? – оживился Тото.
- А эт, лейтенант, совсем другая история… Лучше вот что – слышали, что творится в девятом? Сам не видел, врать не буду, но тамошний лейтенант говорил…
Тото поерзал, улучшая тем самым полировку пня, и потянулся за следующей бутылкой – скрасить долгую трепотню.
…В одиннадцатом уважалась выносливость. (3)
_____________________________________________________________________________
1) Салют, Romina-сан! ^___^
2) См. шапку. Хотя фик был начат три года назад, аффтар умом понимал, что будет АУ. Вот оно и вышло.
3) А как ни крути, больше пары часов под бесконечным словопотоком выдержит не всякий.
Автор: Maranta.
Рейтинг: PG-13.
Жанр: стеб. Futurefic.
Саммари: см. название.
Дисклеймер: мне чужого не надо. Но офицеры третьего, кроме Киры, – мои.
Примечание: главный персонаж – ОМП. Но в данном случае, думаю, это простительно. Это – стеб, не ромэнс.
Глава первая,
в которой состоятся многочисленные знакомства, льется саке и травятся сплетни; мы узнаем, чем нынешний капитан хуже бывшего лейтенанта, но ничего – о проклятии третьего отряда.
читать дальшеЛейтенанта Киру в Готее любили.
Во всяком случае, так говорили Тото коллеги по третьему отряду, и им приходилось верить. Сам он весь срок службы до того оттрубил в одиннадцатом, а шинигами одиннадцатого неболтливы. Поэтому на прощальной гулянке сочувственные взгляды приятелей он списал на банальные причины: дислоцировался третий отряд в непосредственной близости от четвертого. Тем больше Тото удивили жалостные взгляды новых коллег, когда он был принят в должность перед строем. Уж эти-то, казалось бы, должны были давно привыкнуть. Да и не боится третий отряд Уноханы-тайчо…
Впрочем, по ходу службы недоумение Тото потихоньку прояснялось.
Дело в том, что если лейтенанта Киру в Готее и любили, к капитану Кире это не относилось.
С первого взгляда на свое новоприобретенное смиренно-спокойное начальство Тото-фукутайчо решил, что они сработаются. Это заблуждение продержалось аж до вечера, пока капитан своим тихим культурным голосом не велел назавтра к шести утра явиться в его кабинет. Разрабатывать план внеочередных учений. (1) По словам капитана, это должно помочь новому лейтенанту сработаться с отрядом. По мнению Тото, это было банальной проверкой на вшивость. По окончанию учений вымотанный, извазюкавшийся и сорвавший голос лейтенант так и не мог понять, прошел он ее или нет. Зато наутро, не выспавшись и явившись к капитану составлять отчет, начал понимать, что означали жалостливые взгляды рядового состава.
На окончательные выводы ушла рабочая неделя. Киру-тайчо Тото для себя определил как плод порочной связи капитанов шестого и тринадцатого отрядов. С виду – вся кротость Укитаке, а изнутри – железобетонная гадюка Кучики. (2) Жуткое, неестественное создание. Рядом с двумя другими сейретейскими выродками Кира-тайчо смотрелся весьма гармонично. Три оплота добродетели. Патлы ниже плеч и неподвижные взгляды из-под тяжелых век. И что характерно, ни у одного лейтенанты не задерживаются.
Как доверительно сообщил Тото пятый офицер, предшественнику его просто не повезло. На окраине Сейретея случился крупный прорыв Пустых, блокировать послали третий. Ну, капитан и решил основную массу накрыть банкаем, чтобы меньше возиться, а лейтенант стормозил и остался поблизости, вот и… задело. У капитана же банкай ненаправленный. Камни там в песок, деревья в труху размололо, лейтенанта, соответственно, в фарш. Так что шеврон заказывали новый, - обрадовал Тото собеседник.
Повышение выходило боком.
Впрочем, с отрядом лейтенанту общий язык найти удалось быстро. Тот же, что в одиннадцатом. Правда, тосты здесь в основном состояли из «Ну, ваше здоровье», «Ну, шоб мимо пронесло» и «Лишь бы не проснулся сейчас, зараза». Потому что тогда все получат пиздюлей, «не то что при Ичимару». Исходя из частоты и контекста упоминания, это смутно знакомое имя стало вызывать у Тото определенные ассоциации. Должно быть, это один из небожителей, светлый бодхисаттва или герой-освободитель… Не одна неделя понадобилась лейтенанту, чтобы понять, что речь идет о полулегендарном капитане-предателе. «Он, конечно, та еще змеюка был, но при нем все шелковые ходили. И даже Кира-сама. Таким тогда лапочкой был…» Последнее Тото услышал не от восторженной девицы, а от все того же пятого офицера Йошизавы, горбоносого облома; и поверил сразу. Хотя и слабо представлял своего нового капитана лапочкой.
Йошизава в ностальгию впадал часто и с охотой. Особенно после тоста этак пятого. Правда, и воспоминания у него тогда всплывали специфические. Например, о том, как играла лет триста назад свадьбу одна парочка – Кокоширо их фамилия; так тогдашний лейтенант Кира выбил у капитана Ичимару для всего отряда выходной, да еще медовый месяц для новобрачных. И ведь не для себя старался, святая душа, трезвенник; а уж выпросить что-то у Ичимару…
Но теперь все, все. Плакали веселые деньки, а все Ичимару, подлюка. Сам-то смылся и поминай, как звали, а отряду мучиться до скончания века. Потому как проклятие на Киру-тайчо что-то не действует, а может, именно так и действует, и значит, остается отряду по углам шарахаться, потому что капитан, кого увидит хоть похмельным, садит в карцер освежаться, а карцер глубо-окий… Холо-одный… Просто-орный… На пол-отряда… хва…
«Какое еще проклятие?» - хотел было спросить Тото – но тоскливый бубнеж Йошизавы прервался храпом, и лейтенант так и остался в неведении. До поры. (3)
Трезветь в третьем отряде, во избежание, старались как можно быстрее…
1) Да, я знаю, что лейтенанты Готея приступают к обязанностям спустя три месяца после посвящения в должность. А вот парни из одиннадцатого в правила не вчитываются – как мы видим, зря.
2) Да, я понимаю, что Кира ООС. На то у него есть веские основания.
3) До очень нескорой поры. ^___^
Глава вторая,
в которой наступают рабочие будни, говорится о святых и грешниках, о четырех типах страданий, но только не о том, о чем умолчали в первой главе.
читать дальшеКак отвратительно в Готее по утрам…
Примерно такими словами начинался неофициальный гимн одиннадцатого отряда. Тото, хоть и являлся вот уже третий месяц членом санбантая, распевание сего произведения непатриотичным не считал, ибо оно в столь же полной мере отражало и повседневность третьего отряда.
Опять же вряд ли авторство песни принадлежало одиннадцатому: отряд Зараки славился отнюдь не творческими талантами.
Посему, отправляясь поутру на ковер к капитану, Тото мурлыкал песенку с полным на то основанием – и с большим чувством. Вчера – точнее, уже сегодня – обмывали пополнение; вроде бы нового седьмого офицера. Тото не мог припомнить точно, потому как явился на кутеж заполночь, когда сколько-нибудь трезвого собеседника было уже не сыскать. Расползлись офицеры отсыпаться уже в третьем часу, однако и за этот короткий срок лейтенант успел нажраться вусмерть; проспаться же возможности не было, поскольку капитан был любителем ранних побудок.
И вот теперь лейтенант оказался вынужден предстать пред ясные очи непосредственного начальства в довольно-таки непотребном виде. Оно, конечно, любой боец одиннадцатого, бывший или нет, сражаться был готов в любом состоянии. Сражаться. А не писать объяснительную на тему, отчего от него так несет сливовым вином, рисовкой и бурдой, оставшейся на опохмел! Ну не задавал Зараки-тайчо своим подчиненным таких дурацких вопросов. Он и так прекрасно знал, отчего они ходят с отекшими мордами. Кира-тайчо, похоже, не знал – или, по крайней мере, делал вид. Поэтому, кроме прочего, в порядке объяснительной приходилось отвечать на жуткий вопрос – почему боец третьего отряда употребляет спиртные напитки в непозволенное время. Иногда Тото казалось, что капитан – святой. Хренов бодхисаттва, взявшийся спасать вверенных ему грешников. Грешники сопротивлялись, как могли. Карцер, этот местный прообраз чистилища, был помещением обжитым и едва не людным. Впрочем, самому Тото в нем побывать так и не довелось, ибо капитан категорически отказывался выполнять работу еще и за лейтенанта, пока тот отсыпается на холодке.
В отряде подобные привилегии списывали на потрясающее лейтенантское везение и пророчили долгие годы жизни и службы. Тото крепко сомневался, yо все больше отмалчивался. Не накликать бы.
Капитан, впрочем, пока никакого недовольства лейтенантом не высказывал. Даже когда тот, как вот сейчас, появлялся на пороге кабинета расхристанным и благоухающим перегаром. Каждый раз Тото не оставляло ощущение, что капитан просто-напросто теряет дар речи от подобного зрелища – хотя, казалось бы, мог бы и привыкнуть. Тем более, что в друзьях у капитана ходил Абараи-тайчо – тоже в свое время прошедший службу в одиннадцатом отряде – и еще парочка подозрительных личностей.
Хотя, если бы речь шла не о Кире-тайчо, Тото решил бы, что молчанием тот заменяет неблагозвучные характеристики своего лейтенанта, его друзей, родителей, абы таковые существуют, внешнего и морального облика, вкуса, привычек и интеллекта. Иными словами, мысленно кроет ядреными матами. Но только не Кира-тайчо! Тото был уверен в капитане, как в самом себе – ничего общего у них не могло оказаться в принципе.
Поэтому сейчас, ввалившись в капитанский кабинет и выдерживая паузу под скорбным взглядом начальства, Тото точно знал, что тот впал в привычный ступор от лицезрения нравственного падения свого лейтенанта. Да-да-да. Святое негодование.
- Доброе утро, тайчо! – поклониться, незаметно поправить оби, распрямиться, как бы невзначай пригладить волосы. Утренний туалет завершен.
- Доброе утро, Томиясу-фукутайчо, - замедленно кивнув, капитан как бы невзначай бросил взгляд на кипу документов.
Тото поморщился. Если его что действительно и раздражало в Кире-тайчо, так это не ранние побудки, не борьба с пьянством в отряде и даже не манера скидывать ему документы (заполнение каковых, собственно, вменялось в лейтенантские обязанности) – а дурная привычка называть его полным именем.
Пожалуй, капитан был единственным шинигами в отряде, кто его фамилию знал. И пользовался. Фамилией, в смысле. Тото прямо-таки передергивало, когда он слышал это занудливое «Томи-ясу-фу-ку-тайчо». (1) Лучше уж документы…
Документы же и впрямь ждали его с большим нетерпением.
Когда перевалило заполдень, Тото, душераздирающе хрустнув суставами, выполз из дверей кабинета. Кажется, ни одна тренировка на местности не выматывала его так, как сидение над кипой бумажек. Срочно требовалось выпить.
На пороге родной казармы сидел Йошизава, со вполне вменяемым видом. Хотя оно и понятно, учитывая час. Вот уж кто мог позволить себе отсыпаться, пока лейтенант горбатится за всех… Завистливо вздохнув, Тото направился к приятелю, в тенек. Плюхнувшись рядом, нашарил под крылечком недопитую бутыль саке, приложился, и только тогда пробубнил:
- С добрым утром, отряд.
Йошизава, смерив его взглядом красных после вчерашнего глаз, потянулся к бутылке.
- И вам того же, лейтенант.
- Хотелось бы, - проворчал Тото, откидываясь на спину. – Слышь, Риндо, что ты там говорил про проклятие отряда?
- А вы разве сейчас не от него? – хохотнул тот, передавая бутыль.
Тото нахмурился было, но смутное подозрение, что они имеют в виду разные вещи, было тут же смыто еще одним глотком саке. (2) А если точнее, не одним.
А потом снова наступило утро.
1) Вообще-то лейтенанта зовут Томиясу Тоширо, но он предпочитает зваться сокращенным именем; его полное имя значится разве что в документах, в которые нормальные шинигами не заглядывают. Только капитаны и библиотечные выродки. ))
2) А я предупреждала. ^___^
Апд. Вы не поверите. но это оно!
Глава третья,
в которой Тото-фукутайчо совершает постыдный поступок, а мы узнаем о предназначении третьего отряда, о хурме и скандалах, о том, как становятся параноиками, и даже подбираемся к загадке двух предыдущих глав.
читать дальшеСплетни в Готее расходились быстро.
Распространяясь от отряда к отряду, подобно гриппу, они порой претерпевали изменения, опять-таки как грипп мутируя, и тогда установить их первоначальное содержание становилось затруднительным. Но не невозможным, ибо на то и был в Готее третий отряд. Шинигами санбантая всегда знали слухи по первоисточнику, поскольку они же их и распускали, за редким исключением. Бытовало мнение, что таково тайное предназначение отряда, ибо сколько бы ни сменялся офицерский и даже рядовой состав, за третьим оставалась репутация рассадника сплетен.
Сплетни эти редко не имели за собой основания, и потому им, как правило, предпочитали верить.
К слову сказать, эээ... отношения Кьераку и Укитаке-тайчо, о которых теперь известно каждому новобранцу, полторы тысячи лет назад считались сплетней, распущенной третьим отрядом.
Более того: поговаривали, что известие о побеге трех капитанов в санбантае никого не удивило. Были там такие сплетни местного пользования, не покидающие пределов отряда. Вот они-то и представляли наибольший интерес.
В бытность свою офицером одиннадцатого, Тото сплетнями не интересовался и вообще любопытен не был, но странное разлагающее влияние третьего отряда начало потихоньку проявляться и в свежеиспеченном лейтенанте.
Потому навязчивое ощущение, что он чего-то крупного не знает о своем новом отряде, укоренявшееся в нем в течение месяцев, в конце концов вызрело в недостойный по меркам одиннадцатого поступок.
Когда перед ним нарисовался лейтенант с решительно поджатыми губами и занятыми руками, Йошизава, хмыкнув, смерил взглядом обойму бутылей, что-то прикинул в уме и махнул рукавом – дескать, пошли. Привел он Тото почему-то к стене, отделяющей территорию третьего отряда от второго. Вдоль стены красовались десятки каких-то окаменелых пеньков, за многие годы отполированных – очевидно, задами доблестных шинигами санбантая – почти до блеска. На лейтенантские вопросы, что это за странное культовое место – и не нагрянет ли сюда тайчо – офицер туманно ответил: «Здесь росла хурма». (1)
- И? – мрачно возразил Тото. – Это ж не рябина. И не верба. И капитан скорее к святым принадлежит, чем к нечисти.
Оглушительно заржав, Йошизава расставил саке по соседним пенькам и подробно разъяснил лейтенанту историю священного места. Про то, как тот самый Ичимару, чтоб-ему-пусто-было, воспользовался служебным положением и казенной землей в личных целях. Про регулярные субботники по возделыванию, поливке, сбору урожая. Про компот из хурмы, пироги из хурмы, хурму сушенную, хурму засахаренную. Про слезы на глазах Киры-фукутайчо, когда тот шел на обеды к гостеприимному садисту-капитану. И, наконец…
- …и вот месяца не прошло, как капитан свалил из Сейретея, так фукутайчо при свете дня завалился в рощу и стал на деревьях тренироваться. Как раз урожай созревал. Ходит сплетня, что тогда-то он банкая и добился. Ну, сам не знаю; но когда он наш взвод погнал на последний субботник – вырубать – от хурмы одни столбы остались, измочаленные, как кисточки.
- Он всегда такой… нервный был?
- Эээ, лейтенант, вы его нервного не видели. Тогда еще ничего, ну оторвался, с кем не бывает. Он, может, этого дня лет двадцать ждал! Нормальный был лейтенант, блаженный даже, светлая ему память…
Выпили.
- Потом нам другого капитана поставили. (2) Знаете лейтенантшу двенадцатого? Вот такая же была, тоже Нему. Уж не знаю, на кой черт Маюри ее в капитаны двинул, да и недолго она у нас просидела. Двух лет не прошло – скандал. Вроде как понесла – от лейтенанта, смекаешь? – Маюри, типа на родительских правах, устроил бучу, и дочурку назад забрал. Нет, лейтенанта он себе нового сделал, а та, видать, у него в лаборатории сгинула. И ребеночек где-то там же. Ну еще бы – от такой-то матери интересно что получится…
Тото содрогнулся. Даже парни из одиннадцатого Маюри старались избегать. Особенно по весне и осени.
- Несколько лет еще мы без капитана были, все надеялись, Кира-фукутайчо решится – а потом нате, появился подарочек. Мутный какой-то тип был, глаза как у рыбы и весь из себя пузырь. Телесные наказания ввел, скотина. В девятом ходил третьим офицером – а тут сдал экзамены, и к нам, капитаном. Лейтенанту он сильно не по душе был, но тот ничего, терпел, святая душа… Года три, наверное. А потом – сам бы не видел, не поверил! Стоим как-то, значит, на плацу, собираемся на учения. Смотрим – идет начальство, капитан семенит рядом с лейтенантом и что-то ему втюхивает. Кира-фукутайчо шел молча, слушал, потом вдруг как заорет: «Да вы что, издеваетесь все, что ли?!» - и в банкай. Пузырь – ну, капитан-то – буквально лопнул, в нем весу же было не один центнер. Мы все отступили в организованном порядке – чисто учения, ага – мало ли, может, фукутайчо спятил. Это уже потом оказалось – капитан-то был засланный, лейтенанту передал привет из Уэко Мундо, и к чему-то там склонял – а тогда кое-кто чуть штаны не намочил, когда удирали из радиуса поражения, а за нами земля трескалась… Ну, лейтенанта оправдали, попеняли только, что предатель был нужен живым, для допроса. А он, видать, решил, что хватит с него всяких там, добыл рекомендации и надел капитанское хаори сам. Только поздно, был он уже параноик…
Тото кивнул. В этом прелестном качестве Киры-тайчо он уже успел убедиться.
- Вот у нас и прозвали его новым проклятьем отряда, - Йошизава душераздирающе вздохнул и отхлебнул из бутыли.
- Новым? А было какое? – оживился Тото.
- А эт, лейтенант, совсем другая история… Лучше вот что – слышали, что творится в девятом? Сам не видел, врать не буду, но тамошний лейтенант говорил…
Тото поерзал, улучшая тем самым полировку пня, и потянулся за следующей бутылкой – скрасить долгую трепотню.
…В одиннадцатом уважалась выносливость. (3)
_____________________________________________________________________________
1) Салют, Romina-сан! ^___^
2) См. шапку. Хотя фик был начат три года назад, аффтар умом понимал, что будет АУ. Вот оно и вышло.
3) А как ни крути, больше пары часов под бесконечным словопотоком выдержит не всякий.
-
-
05.04.2008 в 19:293) До очень нескорой поры. ^___^
Жаааль...
-
-
05.04.2008 в 19:39-
-
05.04.2008 в 19:51Аааа...Х) Мозг ушел в отключку от такой порции позитива Х)
-
-
07.04.2008 в 14:35Обожаю такого Киру)... неоднозначного))
А прода будет????
-
-
07.04.2008 в 20:19Вааа, ты жива! ^___^ Как переезд?
-
-
17.04.2008 в 03:13Правда, тосты здесь в основном состояли из «Ну, ваше здоровье», «Ну, шоб мимо пронесло» и «Лишь бы не проснулся сейчас, зараза». Потому что тогда все получат пиздюлей, «не то что при Ичимару». Исходя из частоты и контекста упоминания, это смутно знакомое имя стало вызывать у Тото определенные ассоциации. Должно быть, это один из небожителей, светлый бодхисаттва или герой-освободитель…
*тихо сползла под стул от смеха* Слышал бы это сам Ичимару... Оценил бы преданость отряда %)
«Он, конечно, та еще змеюка был, но при нем все шелковые ходили. И даже Кира-сама. Таким тогда лапочкой был…»
О да, при Ичимару Кира был и вправду лапочкой.
-
-
17.04.2008 в 16:28Спасибо. )
А чем черт не шутит, может, и встретятся.
-
-
17.05.2008 в 15:40можно нескромный вопрос? а продолжение будет? ^^
-
-
17.05.2008 в 20:43-
-
18.05.2008 в 04:52