If I had an enemy bigger than my apathy, I could have won
Название: «Снегопад» («Snowfall»).
Автор: Pikachumaniac ([email protected]).
Переводчик: Maranta.
Пейринг: Ходжо/Винсент.
Рейтинг: PG-13.
Жанр: drama.
Саммари: прогулка в снегопаде.
Дисклеймер: все уже украдено до нас.
Разрешение на перевод получено.
К великому моему сожалению, перевод не может участвовать в конкурсе «Зимняя фантазия», потому как всего-то в нем 1215 слов. А жалко – фик классный.
читать дальше- Может, не стоит, профессор? Помните, как вышло в прошлый раз? – бармен подавился словами, прочитав в глазах Ходжо явное намерение пришить ему ноги от чокобо. Учитывая, что этот тип был одним из двух опаснейших людей в Нибелхейме, безопаснее было заткнуться.
- Я у тебя что, совет попросил? – зло огрызнулся Ходжо и ткнул пальцем в бутылку водки. – Дай сюда и скройся с глаз.
Брошенная бутылка чуть было не угодила ему в голову – но ее с легкостью поймали на лету, и Ходжо мысленно застонал.
- Что ты здесь делаешь, Валентайн? Убивать стало некого? – ядовито спросил он, не отрывая глаз от резьбы на деревянной стене, даже когда вновь прибывший уселся рядом.
- А тебе некого калечить? – в тон ему прозвучал ответ. – Профессор Гаст тебя ищет, Ходжо.
- Для тебя я профессор Ходжо, турк, - огрызнулся тот, оборачиваясь к своему телохранителю. Учитывая высокомерие Валентайна, со стороны трудно было сказать, кто кому служит. – И когда ты стал шестеркой Гаста?
В карих с краснинкой глазах – цвет почти как у запекшейся крови, задумчиво отметил Ходжо – вспыхнули слабые искры гнева.
- Меня попросила Лукреция.
Он расхохотался. – Лукреция-Лукреция-Лукреция. Как попугай. А если она попросит тебя спрыгнуть с крыши?
Винсент смерил его спокойным взглядом: - Ты пьян?
Ходжо пропустил вопрос мимо ушей: это и так любому дураку ясно. Но фраза вышла из уст Винсента Валентайна, как это может не быть перлом премудрости? Все считают Винсента особенным, и только Ходжо знает, что Валентайн – всего лишь бессердечный убийца со смазливым лицом. – Кстати сказать, а если я велю тебе спрыгнуть, чтобы спасти ее? – продолжает он.
Лицо Винсента было все так же бесстрастно. – Ты пьян, Ходжо.
Вызов. Перчатка в лицо. Раз за разом, без конца; ничего удивительного, что Ходжо вышел из себя при виде подобного высокомерия. Вцепившись в форменный синий пиджак и рывком притянув ближе Винсента, он завопил: - «Профессор»! Профессор Ходжо, а ты – обычный убийца! И если ты не будешь обращаться ко мне, как положено, я отошлю тебя назад в Мидгар, в простые охранники!
К этому моменту остальные посетители и бармен успели потихоньку рассосаться, расчистив вокруг этих двоих кружок. Они подобным образом выясняли отношения не в первый и не в последний раз. Если уж на то пошло, всем присутствующим было ясно, что рано или поздно бездонная чаша терпения Винсента переполнится, и он покажет, почему считается самым опасным человеком в этом городишке.
Но, очевидно, день этот еще не настал, так как Винсент лишь спокойно высвободился из хватки Ходжо и произнес: - Профессор Гаст ждет.
***
На улице шел снег.
К сожалению, пальто Ходжо оставил в лаборатории, а его тонкую рубашку зимний ветер продувал насквозь.
После его десятого чиха Винсент, обернувшись, окинул его тяжелым взглядом: - Ты замерз, Ходжо?
Тот к тому моменту слишком замерз, чтобы возмущаться турковским неуважением и склонностью отмечать очевидные вещи. В миллионный раз за неделю поразившись, почему этот тип так всем нравится, он сухо ответил: - А сам как думаешь, Валентайн?
Все это время Ходжо шел, глядя под ноги – на свежевыпавший снег. И сейчас не успел заметить, как на его плечах оказался синий турковский пиджак, согрев и не только его тело.
Винсент не сказал ни слова, не остановился – не дал ни малейшего объяснения. Конечно, они и не были нужны – турк поступил так не по доброте душевной. Винсент ни к кому не был добр, кроме своей драгоценной Лукреции, все прочее он совершал из долга. Отыскать Ходжо, вытащить из бара прежде, чем он успеет налакаться, отвести домой, позаботиться о нем… все это входило в обязанности турка, как если бы тот присматривал за ребенком или собакой. И вот тут-то и начиналось самое забавное. Ходжо всегда считал турка послушным песиком Шинры, а сейчас сам оказался в положении зверюшки. Ирония была болезненной до слез, но профессор Ходжо не из тех, кто плачет. Вместо этого он рассмеялся, хоть ничего смешного здесь и не было.
- Над чем ты смеешься?
Он поднял голову, взглянул на подозрительное лицо Винсента, и смех его стал громче. Красновато-карие глаза переменили цвет – гнев сделал их алыми. Хм, разве турки не должны контролировать свои эмоции? Но без форменного пиджака Винсент мало походил на турка, растеряв всю внушительность. Казалось бы, мелочь – но теперь Винсент походил на простого человека, очень привлекательного. Ходжо мог бы поддаться очарованию, если бы не ненавидел его.
- Знаешь, Валентайн, без формы ты выглядишь далеко не так внушительно, - криво улыбнулся Ходжо. – Зря говорят, что не одежда красит человека… если знать как, можно даже сделать из человека монстра, нэ?
Молчание. Винсент решил, что перепалка ниже его достоинства? Или это потому, что они уже приближались к шинровскому особняку, и вот-вот можно будет притворяться, что друг для друга они не существуют, как и каждый день?
Вот только Ходжо не в силах был притворяться, что Винсент не существует. Ненависть и одержимость привязали его к турку, ему хотелось все время находиться рядом, запоминать реакции и намеки на переживания. Валентайн все держал запертым внутри себя, и Ходжо хотелось когда-нибудь добраться до скрытого – познать все затаенные чувства, желания и страхи. Наверное, поэтому он терпел высокомерие турка, и поэтому до сих пор не нанял киллера.
Эти глаза – такие холодные, такие равнодушные. Как снег, кружащийся вокруг них – льдинки, и только. Ходжо присмотрелся получше, и с удовлетворением отметил, что Винсенту стало не по себе от предмета разговора. Или же, как и все остальные, он решил, что Ходжо действительно не в себе. Впрочем, пусть считают – это правда. Лучше безумие и власть, чем здравый рассудок и беспомощность, правильно? По крайней мере, в первом случае ты можешь перекроить мир под стать твоему безумию… изменить все вокруг так, как пожелаешь. Пока что Ходжо не может этого сделать, у него недостаточно власти… но когда он избавится от Гаста, то обретет ее. И тогда все переменится.
- Ты когда-нибудь целовался, Валентайн?
Снег ложился на полночно-черные волосы, будто пытаясь перекрасить их в белые. Серебряные.
Поджав тонкие губы, Винсент отвернулся и ускорив шаг. Ходжо пришлось перейти на рысцу, чтобы не отставать, но даже спотыкаясь, он не собирался замедляться.
- Ну же, Валентайн – это ведь такой простой вопрос. Ты красивый… дамочки небось вокруг тебя так и вьются, мм? Лукреция, опять же. Ты уже целовался с Лукрецией, мм?
Конечно, Ходжо и так знал ответ. Он, как-никак, работал в одной лаборатории с Лукрецией, и однажды подслушал, как она со смехом рассказывала подружкам-лаборанткам, что Винсент еще ни разу ее не целовал, бережет первый поцелуй для специального случая. Хочет, чтобы его первый раз случился в особенный для обоих день. Как высокомерно и глупо!
Ходжо знал ответы на все вопросы, но продолжал их задавать.
Забавно смотреть, как корчатся людишки.
- Не твое дело.
Они прошли в ворота, и отсюда уже были слышны голоса из особняка. Видны людские силуэты в освещенных окнах. Манящее тепло. Но, несмотря ни на что, в глубине души Ходжо хотелось остаться здесь, на холоде.
Он помнил свои детские годы. Свой первый снегопад. Как он выскочил из дома, несмотря на окрики матери, и холод обернул его, подобно уютному пледу. Это был первый и последний раз, когда он испытал это – мать считала его тепличным, хрупким созданием и запрещала развлечения опаснее книжек – и когда он приехал в Нибелхейм, снегопад пробудил в нем старые воспоминания. Снег… такой холодный, такой красивый.
И нежный.
Позже он будет вспоминать эту минуту. Вспоминать, как, рванув воротник белый рубашки, он притянул к себе Винсента и прижался губами. Как холод отступил перед ласковым теплом кожи Винсента, а багровые глаза зажглись праведным гневом.
Винсент оттолкнул его почти мгновенно, но и секунды было достаточно. Это длилось лишь миг, пол-мига, но за этот краткий срок все переменилось для обоих.
Ходжо безжалостно улыбнулся, провожая взглядом Винсента, метнувшегося к особняку, оставляя позади его, синий пиджак и память о своем первом поцелуе. – Ну зачем же так грубо, мм? Особенно после того, что между нами было, Валентайн.
Он долго будет помнить свежий вкус земляники на губах. Неспелой, не слишком сладкой, но все же.
Конец
Автор: Pikachumaniac ([email protected]).
Переводчик: Maranta.
Пейринг: Ходжо/Винсент.
Рейтинг: PG-13.
Жанр: drama.
Саммари: прогулка в снегопаде.
Дисклеймер: все уже украдено до нас.
Разрешение на перевод получено.
К великому моему сожалению, перевод не может участвовать в конкурсе «Зимняя фантазия», потому как всего-то в нем 1215 слов. А жалко – фик классный.
читать дальше- Может, не стоит, профессор? Помните, как вышло в прошлый раз? – бармен подавился словами, прочитав в глазах Ходжо явное намерение пришить ему ноги от чокобо. Учитывая, что этот тип был одним из двух опаснейших людей в Нибелхейме, безопаснее было заткнуться.
- Я у тебя что, совет попросил? – зло огрызнулся Ходжо и ткнул пальцем в бутылку водки. – Дай сюда и скройся с глаз.
Брошенная бутылка чуть было не угодила ему в голову – но ее с легкостью поймали на лету, и Ходжо мысленно застонал.
- Что ты здесь делаешь, Валентайн? Убивать стало некого? – ядовито спросил он, не отрывая глаз от резьбы на деревянной стене, даже когда вновь прибывший уселся рядом.
- А тебе некого калечить? – в тон ему прозвучал ответ. – Профессор Гаст тебя ищет, Ходжо.
- Для тебя я профессор Ходжо, турк, - огрызнулся тот, оборачиваясь к своему телохранителю. Учитывая высокомерие Валентайна, со стороны трудно было сказать, кто кому служит. – И когда ты стал шестеркой Гаста?
В карих с краснинкой глазах – цвет почти как у запекшейся крови, задумчиво отметил Ходжо – вспыхнули слабые искры гнева.
- Меня попросила Лукреция.
Он расхохотался. – Лукреция-Лукреция-Лукреция. Как попугай. А если она попросит тебя спрыгнуть с крыши?
Винсент смерил его спокойным взглядом: - Ты пьян?
Ходжо пропустил вопрос мимо ушей: это и так любому дураку ясно. Но фраза вышла из уст Винсента Валентайна, как это может не быть перлом премудрости? Все считают Винсента особенным, и только Ходжо знает, что Валентайн – всего лишь бессердечный убийца со смазливым лицом. – Кстати сказать, а если я велю тебе спрыгнуть, чтобы спасти ее? – продолжает он.
Лицо Винсента было все так же бесстрастно. – Ты пьян, Ходжо.
Вызов. Перчатка в лицо. Раз за разом, без конца; ничего удивительного, что Ходжо вышел из себя при виде подобного высокомерия. Вцепившись в форменный синий пиджак и рывком притянув ближе Винсента, он завопил: - «Профессор»! Профессор Ходжо, а ты – обычный убийца! И если ты не будешь обращаться ко мне, как положено, я отошлю тебя назад в Мидгар, в простые охранники!
К этому моменту остальные посетители и бармен успели потихоньку рассосаться, расчистив вокруг этих двоих кружок. Они подобным образом выясняли отношения не в первый и не в последний раз. Если уж на то пошло, всем присутствующим было ясно, что рано или поздно бездонная чаша терпения Винсента переполнится, и он покажет, почему считается самым опасным человеком в этом городишке.
Но, очевидно, день этот еще не настал, так как Винсент лишь спокойно высвободился из хватки Ходжо и произнес: - Профессор Гаст ждет.
***
На улице шел снег.
К сожалению, пальто Ходжо оставил в лаборатории, а его тонкую рубашку зимний ветер продувал насквозь.
После его десятого чиха Винсент, обернувшись, окинул его тяжелым взглядом: - Ты замерз, Ходжо?
Тот к тому моменту слишком замерз, чтобы возмущаться турковским неуважением и склонностью отмечать очевидные вещи. В миллионный раз за неделю поразившись, почему этот тип так всем нравится, он сухо ответил: - А сам как думаешь, Валентайн?
Все это время Ходжо шел, глядя под ноги – на свежевыпавший снег. И сейчас не успел заметить, как на его плечах оказался синий турковский пиджак, согрев и не только его тело.
Винсент не сказал ни слова, не остановился – не дал ни малейшего объяснения. Конечно, они и не были нужны – турк поступил так не по доброте душевной. Винсент ни к кому не был добр, кроме своей драгоценной Лукреции, все прочее он совершал из долга. Отыскать Ходжо, вытащить из бара прежде, чем он успеет налакаться, отвести домой, позаботиться о нем… все это входило в обязанности турка, как если бы тот присматривал за ребенком или собакой. И вот тут-то и начиналось самое забавное. Ходжо всегда считал турка послушным песиком Шинры, а сейчас сам оказался в положении зверюшки. Ирония была болезненной до слез, но профессор Ходжо не из тех, кто плачет. Вместо этого он рассмеялся, хоть ничего смешного здесь и не было.
- Над чем ты смеешься?
Он поднял голову, взглянул на подозрительное лицо Винсента, и смех его стал громче. Красновато-карие глаза переменили цвет – гнев сделал их алыми. Хм, разве турки не должны контролировать свои эмоции? Но без форменного пиджака Винсент мало походил на турка, растеряв всю внушительность. Казалось бы, мелочь – но теперь Винсент походил на простого человека, очень привлекательного. Ходжо мог бы поддаться очарованию, если бы не ненавидел его.
- Знаешь, Валентайн, без формы ты выглядишь далеко не так внушительно, - криво улыбнулся Ходжо. – Зря говорят, что не одежда красит человека… если знать как, можно даже сделать из человека монстра, нэ?
Молчание. Винсент решил, что перепалка ниже его достоинства? Или это потому, что они уже приближались к шинровскому особняку, и вот-вот можно будет притворяться, что друг для друга они не существуют, как и каждый день?
Вот только Ходжо не в силах был притворяться, что Винсент не существует. Ненависть и одержимость привязали его к турку, ему хотелось все время находиться рядом, запоминать реакции и намеки на переживания. Валентайн все держал запертым внутри себя, и Ходжо хотелось когда-нибудь добраться до скрытого – познать все затаенные чувства, желания и страхи. Наверное, поэтому он терпел высокомерие турка, и поэтому до сих пор не нанял киллера.
Эти глаза – такие холодные, такие равнодушные. Как снег, кружащийся вокруг них – льдинки, и только. Ходжо присмотрелся получше, и с удовлетворением отметил, что Винсенту стало не по себе от предмета разговора. Или же, как и все остальные, он решил, что Ходжо действительно не в себе. Впрочем, пусть считают – это правда. Лучше безумие и власть, чем здравый рассудок и беспомощность, правильно? По крайней мере, в первом случае ты можешь перекроить мир под стать твоему безумию… изменить все вокруг так, как пожелаешь. Пока что Ходжо не может этого сделать, у него недостаточно власти… но когда он избавится от Гаста, то обретет ее. И тогда все переменится.
- Ты когда-нибудь целовался, Валентайн?
Снег ложился на полночно-черные волосы, будто пытаясь перекрасить их в белые. Серебряные.
Поджав тонкие губы, Винсент отвернулся и ускорив шаг. Ходжо пришлось перейти на рысцу, чтобы не отставать, но даже спотыкаясь, он не собирался замедляться.
- Ну же, Валентайн – это ведь такой простой вопрос. Ты красивый… дамочки небось вокруг тебя так и вьются, мм? Лукреция, опять же. Ты уже целовался с Лукрецией, мм?
Конечно, Ходжо и так знал ответ. Он, как-никак, работал в одной лаборатории с Лукрецией, и однажды подслушал, как она со смехом рассказывала подружкам-лаборанткам, что Винсент еще ни разу ее не целовал, бережет первый поцелуй для специального случая. Хочет, чтобы его первый раз случился в особенный для обоих день. Как высокомерно и глупо!
Ходжо знал ответы на все вопросы, но продолжал их задавать.
Забавно смотреть, как корчатся людишки.
- Не твое дело.
Они прошли в ворота, и отсюда уже были слышны голоса из особняка. Видны людские силуэты в освещенных окнах. Манящее тепло. Но, несмотря ни на что, в глубине души Ходжо хотелось остаться здесь, на холоде.
Он помнил свои детские годы. Свой первый снегопад. Как он выскочил из дома, несмотря на окрики матери, и холод обернул его, подобно уютному пледу. Это был первый и последний раз, когда он испытал это – мать считала его тепличным, хрупким созданием и запрещала развлечения опаснее книжек – и когда он приехал в Нибелхейм, снегопад пробудил в нем старые воспоминания. Снег… такой холодный, такой красивый.
И нежный.
Позже он будет вспоминать эту минуту. Вспоминать, как, рванув воротник белый рубашки, он притянул к себе Винсента и прижался губами. Как холод отступил перед ласковым теплом кожи Винсента, а багровые глаза зажглись праведным гневом.
Винсент оттолкнул его почти мгновенно, но и секунды было достаточно. Это длилось лишь миг, пол-мига, но за этот краткий срок все переменилось для обоих.
Ходжо безжалостно улыбнулся, провожая взглядом Винсента, метнувшегося к особняку, оставляя позади его, синий пиджак и память о своем первом поцелуе. – Ну зачем же так грубо, мм? Особенно после того, что между нами было, Валентайн.
Он долго будет помнить свежий вкус земляники на губах. Неспелой, не слишком сладкой, но все же.
Конец
-
-
09.03.2007 в 01:45-
-
10.03.2007 в 19:46Что-то не помню... Незаконченные, по-моему. 2 или 3 штуки.