If I had an enemy bigger than my apathy, I could have won
Ну что, друзья, начнем благословясь. 
Книшко, о которой я уже рассказывала. После ангельской интервенции все языческие боги выживают как могут. Локи, с его талантами, устроился сразу - наемником для разрешения ангельских проблем. Зря они это предложили.
Якуб Цвек
Лжец
Переведено вот этими руками.
Ангелам, настоящим,
близким… обыденным
Пролог
Ангел-хранитель
Чикаго
читать дальшеОткрой наугад Писание и прочти первые попавшиеся строчки, и с тобой заговорит Бог. «Но Бога больше нет, - мысленно упрекнул себя он, - а у меня все равно нет выбора».
Однако же, вновь склонившись над книгой, прочитал выпавшие ему строчки Евангелия:
- Ваш отец диавол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего; он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нём истины; когда он говорит ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи.
Подняв глаза, он столкнулся в зеркальце с удивленным взглядом водилы и велел:
- Остановите у того ресторана.
- У «Афродиты»? – ухмыльнулся таксист. – Там Библия ни к чему.
- Мне назначена встреча, - пассажир пытался ответить спокойно и естественно, но насмешливый взгляд водилы заставил его покраснеть как мальчишку.
«Назначена встреча со Лжецом», - мысленно договорил он.
* * *
Такси остановилось. Пассажир – сорокалетний седеющий мужчина с вызывающим доверие лицом – протянул водителю десять долларов. После недолгого колебания добавил еще одну десятку, тихо буркнул «до свидания» и торопливо вышел, чувствуя на себе насмешливый взгляд таксиста.
Достав пачку сигарет, он зашарил по карманам в поисках зажигалки.
Любопытство на лицах прохожих подсказало, что он очень уж привлекает внимание, так что мужчина спрятал сигареты и вытер вспотевший лоб рукавом. Осторожно оглядевшись, направился к входным дверям.
Он никогда раньше не бывал в таких заведениях. Сразу у входа сидели два плечистых охранника, велевших ему сдать пальто в гардероб. Он не стал спорить, хотя лицо гардеробщика, хранившее следы многочисленных венерических заболеваний, не слишком внушало доверие. Пытаясь выдавить естественную улыбку, он взял номерок и проследовал в главный зал.
В широком, во всю стену, зеркале над стойкой бара он увидел свое отражение и констатировал, что совсем не вписывается в мерцающее бессчетными неоновыми лампочками убранство. Все, начиная с архитектуры и кончая извивающимися парами на танцполе, было каким-то… вызывающим.
Красивая полураздетая девушка подмигнула ему, проходя мимо. Проводив ее взглядом, он столкнулся с официантом и вежливо извинился, но тот ответил презрительным фырканьем.
Мужчина поспешил убраться из коридора и, прислонившись к стене, попытался высмотреть того, с кем должен был встретиться. Он не получал никаких подсказок вроде гвоздички в петлице или Библии в левом кармане, и потому просто искал кого-то необычного. Минуту спустя он улыбнулся и направился в самый темный угол зала.
- Прошу прощения, - нерешительно произнес он, подойдя к столику. – Имею я удовольствие говорить с господином Лайонелом Смитом?*
Тот отложил газету и, подняв голову, подтвердил:
- Так меня называют. Но удовольствия не жди. Ты опоздал.
- Простите, но…
Смит приложил палец к губам и указал на стоящий напротив стул. Мужчина сел и какое-то время разглядывал собеседника. Не так он себе его представлял. То есть он сам не знал, кого ожидал, но точно не длинноволосого блондина, которому едва дашь двадцать пять, да и то только из-за добавляющей солидности аккуратной бородки. Хорошо сшитый черный костюм придавал ему вид подающего надежды адвоката или брокера.
- Ну? – поторопил франт.
Мужчина прочистил горло.
- Меня зовут Квириний, - сказал он. – Я ангел-хранитель.
Лицо Смита исказила улыбка.
- Чудесно. А я обращенный в христианство скандинавский бог, – он протянул руку к стоящей на столе пачке зубочисток. – После этого нелепого перечисления очевидностей можем наконец перейти к делу. Половину твоего времени съело опоздание.
Ангел нервно пощипал себя за нос. Еще можно отказаться.
- Я пришел, - выдавил он наконец, - потому что мне нужна ваша помощь, господин Смит.
- Просто Локи, - зубочистка перекочевала в рот и остановилась в правом уголке. – И не рассказывай мне то, что я и без того знаю. Никто из вашей крылатой шайки со мной не связывается, если нет нужды… Рассказ о двух предыдущих подопечных тоже можешь опустить. Я знаю их судьбу до мельчайших подробностей.
- Я не виноват, что мне поручили атеистов, - фыркнул Квириний. - Без веры и молитвы у меня связаны руки.
Локи пожал плечами.
- Меня не интересуют технически-теологические нюансы. Равно как и то, где сейчас твой нынешний клиент. Не мое дело. Вкратце, чего хочешь и как платишь?
- Нужно, чтобы ты обратил в веру мою подопечную, - ответил ангел. – А плачу этим.
Неловко оглядевшись, он достал из внутреннего кармана пиджака маленький тонкий конверт и протянул Локи. Тот заглянул внутрь и вынул белое перо, погладил, проверяя подлинность, после чего положил обратно.
- Мало, - заявил он.
Квириний сделал удивленное лицо.
- Что значит мало? Это же ангельское перо!
- Да, - спокойно ответил Локи. – Чертовски ангельское, но только одно. Насколько я знаю, ты получил второе предупреждение и после следующего провала тебя ждут хоры. А провал практически гарантирован, если я не помогу, верно? Два пера, или начинай настраивать арфу.
Ангел уронил голову в поражении.
- Согласен, - буркнул он наконец.
Локи улыбнулся и встал.
- В таком случае, завтра иду на разведку. Буду на связи.
* * *
Сьюзан толкнула дверь и уверенным шагом вошла в редакцию. Выражение на ее лице не сулило ничего хорошего. Миновав несколько боксов, она остановилась у самого захламленного, под табличкой ДЖЕК РАЙАН – НОВОСТИ, и постучала в дверь.
- Джек?
Мужчина, сидящий за липким от грязи столом, оторвал взгляд от монитора и окинул им девушку.
- Привет, Сьюзан, - сказал он, не скрывая своего развлечения. – Отлично выглядишь. Не знал, что у тебя проколот пупок.
- Пошел ты, - рявкнула она, заслонив голый живот сумкой и, покопавшись в ней, вынула свернутую в рулон газету. – Почему я ничего об этом не знаю?
Она швырнула рулончик на стол. Джек, не разворачивая, узнал последний номер их издания.
МАЙКЛ ЛЕВИНСОН НА СВОБОДЕ! – гласил заголовок на пол-страницы.
- Как это не знаешь? – с невинной улыбкой сказал он. – Об этом же пишут в газетах.
Девушку аж затрясло.
- Ты что, не понимаешь, идиот? – закричала она. – Это ведь я его посадила. Я и моя статья!
Стоявший неподалеку чернокожий уборщик в оранжевом комбинезоне приблизился к ним, не переставая вазюкать шваброй. Никто не обратил на него внимания.
Джек поднялся и вытянул перед собой руки, пытаясь успокоить девушку.
- Мы не сообщили, потому что вчера не смогли до тебя дозвониться, а произошло все неожиданно, - объяснил он. – Его освободили из-за плохого состояния здоровья. Но он под постоянным наблюдением полиции, тебе не о чем беспокоиться.
Он попытался было положить руку журналистке на плечо, но та его оттолкнула.
- В следующий раз звони, пока не дозвонишься, - велела она и развернулась на каблуках. Короткая плиссированная юбка взметнулась, показав больше, чем Сьюзан хотелось бы.
Джек широко улыбнулся и задержался в дверях бокса, пока она не исчезла из виду. Только тогда он вернулся к столу и смахнул свернутую газетку прямо в мусорную урну. Сел за компьютер.
Не успел он набрать абзац, как уборщик закончил с полом и приступил к мусорным корзинкам.
* * *
Сквозь уличный гомон прорвались вступительные аккорды “Лестницы в небо”. Квириний достал телефон и приложил к уху.
- Слушаю?
- Локи, - ответил знакомый голос.
Ангел вздохнул. Давешние сомнения насчет Лжеца не успели рассеяться. Даже наоборот, он все меньше и меньше был доволен вчерашним решением.
- И как? – спросил он.
- Кто такой Майкл Левинсон?
- Ну… в общем… - начал Квириний, не вполне зная, что ответить. Лжец пришел ему на помощь.
- А я тебе скажу, кто. Собственно, зачитаю, что о нем пишут во вчерашней газете.
В трубке зашуршало.
- Майкл Левинсон, широко известный как “Душегубец”, снова на свободе. Бывший учитель биологии одной из нью-йоркских школ, который до июня прошлого года изнасиловал и убил около двадцати девочек (задушив телефонным кабелем), был освобожден вчера утром в связи с плохим состоянием здоровья. Левинсон круглосуточно остается под надзором полиции… Читать дальше? Или ты сложил два и два?
Квириний утер вспотевший лоб. Что-то ему говорило, что сейчас нужно быть при подопечной.
- Ясно, - процедил он.
- Просто предупреждаю на случай, если ты не читал прессу, - продолжил Локи. – Меня мало волнует, почему ты не занимаешься своей подопечной и что в такой ситуации тебе даст ее вера, я знаю одно – если дело дойдет до расправы, я не буду ее спасать. Не вижу смысла в том, чтобы заниматься еще и Левинсоном. Это твоя работа. Ты хранитель. Ясно?
Квириний хотел ответить, но Лжец уже повесил трубку.
Ангел неуверенно огляделся и замахал проезжающему такси.
* * *
Локи нажал отбой и положил телефон в карман. Он все еще был в оранжевой форме уборщика, но вернул себе собственное лицо. С ним было комфортнее всего.
Подойдя к ближайшей скамейке, удобно уселся. Нужно было подумать.
Все еще непонятно, с какой стороны приняться за задание. И даже приди что-то голову, исключительная бездарность Квириния может свести на нет все усилия. Довольно и того, что этот Левинсон решит отомстить.
И все-таки у Локи не было ни малейшего желания выполнять работу за хранителя. Опять же, если узнают наверху… Этого следовало избегать.
В телефонную будку вошел какой-то мужчина. Локи внимательно пригляделся, уверенный, что где-то его видел. Перевел взгляд на газету, где виднелся снимок Левинсона.
- Легок на помине, - буркнул он и полез за мобильником. Еще до того, как в трубке зазвучал голос ангела, в голове у него развернулся план во всех деталях.
* * *
Было крепко за десять вечера, когда Сьюзан признала, что пора бы домой. Только оторвав глаза от монитора, она поняла, как же устала.
Девушка потянулась, прогнувшись в спине, думая: «Мне правда нужно выспаться». Собрав бумаги, вынула дискету, поднялась и…
И только тогда заметила конверт, пришпиленный к стене соседнего бокса. Он был ярко-красным, и нарисованные на нем глаза смотрели прямо на Сьюзан.
Журналистка неуверенно огляделась по сторонам, но никого не увидела и осторожно протянула руку за конвертом.
В нем оказалась вырезанная статья о Левинсоне. На снимке, изображающем спортивного сложения мужчину, которого в наручниках выводили из школы двое полицейских, кто-то надписал черным фломастером: ПРИВЕТ.
Попятившись в свой бокс, Сьюзен схватила мобильник и набрала охрану. Выждала несколько гудков. Не берут.
Схватив пресс-папье в виде золотого глобуса, она покрепче сжала его в руке и рванула к дверям. Спустившись на первый этаж, постучала в дверь охраны. Никто не ответил. Сьюзан повернула ручку, но дверь не поддалась.
Лампочка над ее головой мигнула и погасла, и девушка вскрикнула. Лампа снова мигнула и загорелась тусклым светом. Сьюзан еще раз нервно оглянулась и, бросив пресс-папье, рысью бросилась к выходу.
Когда она исчезла за поворотом, дверь комнаты охраны неторопливо открылась. Оттуда вышел улыбающийся Локи, черты его лица плавно превращались в чужие.
* * *
Майкл Левинсон ждал. Этому тюрьма научила его неплохо. Все прошедшие месяцы были для него ожиданием этого самого дня. Сделав шаг назад, он скрылся в тенях переулка.
С выбранной позиции через окно прекрасно был виден бокс Сьюзан. Она никогда не опускала жалюзи. Он видел, как она собралась, как вернулась, чтобы что-то взять со стола и наконец выбежала.
- Через минуту ты перестанешь так торопиться, малышка, - прошептал Левинсон, не скрывая удовольствия. – Мы проведем вместе много времени. Очень много.
- Прошу прощения, - произнесли за спиной.
Быстро повернувшись, он увидел мужчину в плаще, не старше сорока. В зубах тот сжимал зубочистку.
- Нам нужно серьезно поговорить, - сказал незнакомец.
* * *
Сьюзан замедлила шаг, но продолжала высматривать такси. Глас рассудка начал пробиваться сквозь пелену паники. Это, наверное, был кто-то из ребят, - подумала она. – Они не в первый раз меня пугают. В конце концов, полиция глаз не спускает с ублюдка. И он должен быть действительно тяжело болен. У обычного учителя не может быть таких связей, чтобы суметь выкрутиться.
Немного успокоенная, она свернула на маленькую улочку, ведущую к дому, и застыла. Обычно она не боялась здесь ходить, даже по ночам, но недавно какие-то хулиганы разбили почти все фонари. Два чудом уцелевших давали достаточно света, чтобы на стены старых домов ложились искаженные тени. Она чувствовала, что лучше вернуться. Дойти до ближайшего кафе, спокойно достать мобильник и позвонить в полицию. Да было бы величайшей глупостью…
С другой стороны, несколько метров – и будет видно ее окна. Можно будет почувствовать себя в безопасности. Сьюзан поправила сумку и двинулась дальше. Ускорив шаги, вошла в темные ворота. Рядом что-то зашуршало, но она не стала оглядываться.
Это, наверное, крыса, - она стиснула зубы до боли. – Их здесь полно…
Кто-то наткнулся на мусорный бак, сбив крышку, с грохотом свалившуюся на асфальт. Сьюзан с трудом удержалась от визга. Мужчина, явно пьяный, бросил в ее строну удивленный взгляд и нагнулся за крышкой.
- Тсс, пробормотал он. – Не шуми, малышка, люди спят.
Девушка машинально кивнула, не скрывая облегчения, быстрым шагом дошла до своей двери, вставила ключ и повернула.
Войдя в неосвещенный, но знакомый коридор, она щелкнула выключателем, но свет не зажегся. Она попробовала еще и еще.
- Не щелкай зря. Света нет, дочка.
Журналистка с облегчением вздохнула, узнав голос. Даже в темноте трудно было бы спутать хриплый голос старой консьержки. Взбежав на пролет, она спросила:
- У вас есть фонарик?
- Думаешь, девочка, я бы сидела тогда в этих потемках? Батарейки сели сто лет назад, а они не каждому по карману.
Сьюзан нащупала поручень и двинулась вверх по ступенькам. По крайней мере, она уже дома. Что тут может произойти?
- Если хочешь, дочка, возьми пару свечек, - подумав, сказала консьержка.
- Одну, чтобы дойти. Дома, наверное, есть фонарик.
Сьюзан подождала, пока старушка зажжет выуженную из фартука свечку и поблагодарила, пообещав заплатить.
- Если не забудешь, – с развлечением ответила консьержка. – У вас, молодежь, всегда тысяча вещей на уме. Да неважно, как видишь, я могу обойтись без света. У меня всегда глаза были как у кошки.
Журналистка еще раз поблагодарила и начала подниматься, прикрывая ладонью слабое пламя свечи.
* * *
Войдя в квартиру и заперев за собой дверь, девушка машинально потянулась к выключателю, но вспомнила, что это бесполезно.
Нащупав тумбочку, где хранились инструменты, она достала фонарь, проверила, работает ли, и только тогда задула свечу. Вооружившись лучом белого света, вошла в комнату.
В темноте ее квартира вовсе не казалась гостеприимной. Совсем наоборот. Многочисленные предметы мебели, как детстве, стали возможными логовами наимерзейших чудовищ. Сегодня у всех было одно лицо, и все напевали «I got you, babe», как Левинсон в день оглашения приговора.
Она потянула носом. Такое ощущение, что даже пахнет иначе. Ей знаком этот запах…
И вот тогда она заметила на столе пакет. Почувствовала было вспышку страха, но сразу опомнилась – к пакету была приколота записка от консьержки.
Старушка, благодаря знакомству с почтальонами, часто забирала посылки для жильцов и разносила по квартирам. Кроме одного хама с первого этажа, все ей были благодарны, никто не жаловался. Должно быть, она просто забыла сказать о посылке.
«Принято в 18:30», - было написано на бумажке. «Сказал, за счет отправителя.»
Сьюзан села и, держа в правой руке фонарик, левой сорвала оберточную бумагу. Внутри, в простой деревянной рамке, оказалась табличка с молитвой к ангелу-хранителю.
Подсветив каллиграфически выведенный текст, она прочитала:
- Ангел божий, сторож мой, за моей спиною стой, утром, днем и поздней ночью, будь всегда готов помочь…
Запнувшись, она снова принюхалась. Приятный запах стал сильнее. Где-то в голове попискивала тревожная мысль, что она должна до чего-то догадаться, что…
И в эту секунду она вспомнила.
По телу побежали мурашки; не в силах двинуться, Сьюзан стиснула рамку.
Сандаловое дерево – точно так же пах Левинсон на заседании суда. А теперь этим запахом пропахла ее квартира…
Сделав глубокий вдох, девушка постаралась убедить себя, что бывают обонятельные галлюцинации. Где-то она об этом читала.
Глаза ее снова упали на записку. А точно ли ее написала консьержка? Точно ли это ее почерк?
Ощутив какое-то движение за спиной, она быстро оглянулась, но никого не увидела. Покрепче сжав фонарик, левой рукой на ощупь опустила рамку на стол – и тут кто-то в темноте схватил ее за запястье. Вскрикнув, девушка замахнулась фонариком, но нападающий перехватил удар.
- Ты моя, малышка, - прохрипели в темноте.
Луч фонарика на секунду высветил лицо. То самое лицо! Искривленную в неприятной ухмылке физиономию Левинсона. Сьюзан, снова вскрикнув, попыталась вырваться, но прекрасно осознавала, что у нее нет шансов. Она слишком слаба, чтобы справиться в одиночку, а шанс, что кто-то прибежит на ее крики, равен нулю…
В этот момент сверкнула вспышка – такая яркая, что было больно глазам, и она изо всех сил зажмурилась.
Снова раздался крик, но не ее. Мужской. В отличие от Сьюзан, кричали не от ужаса, а от боли, чудовищной и непрекращающейся. Так могли бы кричать проклятые в аду. Мир наполнился запахом цветов и фруктов. Запахом чудного сада, который она помнила с детства… только еще прекраснее…
А потом свет погас.
Сьюзан еще секунду посидела, не открывая глаз, а открыв, оказалась в одиночестве. Запах сада пропал, как и запах сандала.
На краткий миг она предположила, что стала жертвой ярких необычных галлюцинаций… и тогда заметила выжженный на столешнице след руки. Рядом лежал провод, такой же, каким Левинсон душил своих жертв. А на рамке с молитвой к ангелу-хранителю лежало огромное белоснежное перо.
* * *
- Что с ней? – озабоченно спросил Квириний. Он занял позицию за домом, рядом с мусорным контейнером, и до появления Локи поочередно наблюдал за окнами Сьюзан и дверью подъезда.
Лжец пожал плечами и достал из кармана пачку зубочисток. Достав одну, сунул в рот.
- Отключилась, – сказал он. – Но, думаю, как очнется, она твоя. Ах да, иллюзорное перо растворится через несколько дней, след на столе тоже, так что постарайся обеспечить более прочные основания для веры. А след лучше всего просто выжги при первой возможности. Пусть будет сувенир.
- Я все думаю, не перебор ли это, - вздохнул хранитель. – Нам нельзя являться подопечным в сиянии благодати, и тем более обращать их к вере таким способом.
Локи пожал плечами.
- Это была не твоя благодать, а мои фокусы. Сомневаюсь, что твоя сила на такое способна. А теперь плати. Мне пришлось перевоплощаться в этого мерзкого Левинсона. Консьержка и пьяница тоже удовольствием не были. В каждом из трех случаев даже пахнуть я должен был по-другому. Такие детали чертовски утомляют.
- Ты сегодня потрудился, – признал Квириний. – Я думаю…
- Плати!
Ангел передал Лжецу конверт.
- Приятно было сотрудничать, - сказал он.
Локи выплюнул зубочистку и покачал головой.
- Ну да, люди так говорят… только обычно в фильмах.
Пожав ангелу руку, он неторопливо двинулся прочь. Не пройдя и пяти шагов, почувствовал, что за ним наблюдают и остановился. Ангела не было. Наверняка уже стал невидимым.
Лжец запрокинул голову.
- Здравствуй, Габриэль, - сказал он сидящему на карнизе силуэту.
Архангел улыбнулся и отбросил со лба волосы.
- Ох, Локи-Локи, - вздохнул он. – И что мне с тобой делать?
Лжец хитро усмехнулся.
В доме, несколькими этажами выше, молодая женщина пришла в себя и впервые за много лет губы ее зашептали молитву.
*Лайонел Смит – в английском языке Lionel Smith созвучно Liesmith, «кузнец лжи», популярному на Западе эпитету Локи.
Что было у истоков…
Молот, змея и скала
Где-то
Вне времени
читать дальше
Она появилась из тумана. Конь ее с достоинством королевского скакуна перешагнул серую границу миров и ступил на широкую дорогу. Лесная чаща поприветствовала прибывшую тихим вздохом и мерцанием росы в свете лун. Девушка улыбнулась. Наконец-то снова дома…
Из белого марева следом за ней показались четверо всадников. Головы их свисали на грудь, словно у спящих. В отличие от своей гордой проводницы, облаченной в сверкающую броню и крылатый шлем, выглядели они удручающе. На их помятых доспехах расцвели ржавые цветы в местах, где железо оказалось непрочным. Щиты были в латках, а мечи и топоры зазубрены. У некоторых не было лиц, только обнаженное мясо, из которого торчали налитые кровью глаза, или голые черепа с лоскутами кожи и мышц. Были и те, кому мечом снесли нижнюю челюсть, и их лишенные опоры языки свисали, как у загнанных псов.
Тем не менее воины жили. Каким-то чудом срослись рассеченные головы, и единственным напоминанием о смертельных ударах остались шрамы, сбегающие ото лба до затылка. Выколотые глаза вернулись на прежнее место и видели почти с прежней ясностью, а перерезанные артерии вновь заполнились кровью. Несомненно, они получили второй шанс.
Некоторое время раздавался стук копыт об утоптанную землю, пока из тумана не появились еще пара десятков всадников. Эти выглядели более истощенными, чем их предшественники, но только потому, что свежие смертельные раны все еще сочились алой кровью, стекающей узкими ручейками. Их глаза, все еще полные изумления, рассеянно смотрели в спины едущих впереди, словно в поисках ответов на зарождающиеся вопросы: как? почему? неужели это и есть вечность?
Они успели отъехать лишь на несколько шагов, когда от деревьев по сторонам дороги отделились четырехкрылые силуэты, одетые в цвета леса. Один из них поднял над головой сжатую в кулак руку. Вытащив левой рукой из ножен на бедре длинный нож с черным матовым лезвием, подождал, пока другие не достанут такие же и, взяв оружие в зубы, свободной рукой сделал несколько знаков. Его товарищи ответили кивками, и он резко опустил правую руку.
Луна скрылась за тучами. Дождавшись последней минуты, чтобы не выдать себя неестественным колыханием, они осторожным взмахом крыльев поднялись в воздух, всего лишь на высоту седла. Кулак командира вновь взлетел и опустился, и, прежде чем всадники успели обернуться, крылатые уже сидели у них за спинами.
Прекрасная выучка крылатых воинов была очевидна. Они мгновенно обернули крылья вокруг врагов, сковывая движения. Левая рука каждого зажала рот жертвы, заглушая вырвавшийся крик, правая плавно провела ножом по горлу. Кровь всадников еще не успела коснуться земли, когда нападавшие, повернув коней, уже свернули в лес и исчезли в зарослях.
Затем от деревьев отделилась следующая группа крылатых.
* * *
Конь валькирии не был простым животным. Мало какая лошадь способна парить в небесах и сверкать, как падающая звезда. И хотя эти способности коня исчезали в земле мифов, в нем всегда оставались крупицы магии, проявляясь прежде всего в обострении чувств и постоянной готовности сражаться.
Когда первая группа крылатых свалилась с неба, конь валькирии замер. Его владелица, уставшая на охоте, не обратила внимания на предупреждение. Понукая пятками, она запустила пальцы в его гриву и прошептала заклинание. Жеребец послушно тронулся, но через пару шагов снова остановился и, фыркая, застриг ушами.
На этот раз воительница отреагировала. Оглянувшись на свой отряд, она сняла с пояса рог и коротко продудела.
Воскресшие подняли головы.
- Передайте арьергарду, чтобы были настороже, – крикнула валькирия.
Несколько голов повернулось.
Некоторое время были слышны шепот и удивленные восклицания.
- Госпожа! – крикнул первый в строю. – Здесь только…
Вылетевший из лесной темени нож со свистом рассек воздух и воткнулся в горло, оборвав отчет. Деревья зашумели, словно тысячи птиц сорвались с веток, и луну заслонила туча воспаривших над дорогой созданий. Из густого подлеска полетели десятки стрел
Валькирия пустила коня вскачь и снова подняла рог. Она дула в него что было сил, не обращая внимания на стрелы, отскакивающие от невидимой защитной ауры, но звать на помощь было уже поздно. Стон рога потонул в криках всадников, теряющих свой второй шанс, хлопанье пары десятков крыльев и шуме в ее голове.
Внезапно на ее пути выросла стена огня. Привычный ко всякому конь, даже не замедлив бега, перепрыгнул ее и продолжил набирать скорость.
Наездница достигла поворота, и звуки битвы стихли. Перед ней расстилалось большое озеро. На другом берегу его, в лесу, окружавшем Валгаллу, светились костры.
«Меня зовут, - подумала она, вздрогнув всем телом. – Рагнарёк наступил».
В этот момент коня занесло на повороте. Воительница вцепилась в гриву, но было слишком поздно, и она со всего маху рухнула на землю. К счастью, песчаный откос смягчил удар, и она скатилась к мелководью. Минуту лежала неподвижно, прислушиваясь, нет ли погони, после чего с усилием поднялась на колени.
На дороге лежал какой-то блестящий предмет. Убрав с лица волосы и присмотревшись, она узнала в нем свой шлем, но не пошла за ним и не встала посмотреть, как там ее воины («Наверное, уже никак», - подумала она). Вместо этого богиня достала нож и разрезала ремни и крепления доспехов. Скинув все, голой нырнула в озеро. Она больше не доверяла сухопутной тропе, а плавать крылатые никак не смогут. Она доберется до Валгаллы и умрет там. И нигде больше.
Рядом с ней качнулся тростник, а в следующую секунду из воды показалась голова. В зубах у нее был зажат нож.
* * *
Херувим Натаниэль спешился и, ответив небрежным кивком на приветствия часовых, вошел в лагерь. Неторопливым шагом, с узелком в руке, он шел мимо грязных и рваных палаток, полных ранеными. Они тихо лежали на поломанных лавках, укрывшись собственными крыльями, испачканными в пыли и крови. Отдыхали после тяжелого боя.
Более удачливые, перевязав руки и головы, упражнялись с мечами, чтобы в следующий раз продержаться подольше. Натаниэль восхитился их упорством. Стук мечей прекратился на минуту - солдаты остановились, чтобы отдать честь старшему по званию - и снова зазвучал, перемежаясь неровными, с присвистом, выдохами.
Если верить часовым, отряд Натаниэля уже добрался до лагеря. Херувим улыбнулся. «Нет ничего важнее хорошего впечатления», - подумал он, поворачивая направо, в широкий проход между палатками и офицерской столовой. Перед ним оказался шатер вождя.
Остановившись у входа, Натаниэль позвал стражника и произнес закодированную фразу, в которой были пароль и статус миссии. Стражник ненадолго исчез внутри шатра, а вернувшись, впустил его. Херувим поправил доспехи и вошел.
Убранство шатра было по-военному суровым и лишенным удобств. Слева стояла пустая стойка для доспехов, рядом – походная койка. Сделаны они были явно на заказ для настоящего великана. На стуле стояла неубранная глиняная посуда с объедками.
В середине шатра был стол, окруженный десятком неотесанных пней, справа на высокой лавке стоял отличный макет поля битвы. Над ним склонился вождь.
Он стоял спиной к дверям, и три пары его гигантских крыльев осторожно шевелились, словно от ветра. Закрепленный между ними, висел вдоль хребта могучий меч.
Сотник кашлянул.
- Я херувим Натаниэль, архангел, - сказал он. – Из первого…
Вождь поднял руку, заставляя замолчать.
- Я знаю, кто ты, – ответил он. Подняв маленькую фигурку, переставил ее подальше. – Иначе бы ты сюда не вошел.
Херувим проглотил ругательство. Хорошее настроение улетучилось, но все еще нужно отчитаться. Отчет хороший. Достойный похвалы. Может, еще не все потеряно…
- Архангел Михаил! Вот голова валькирии, – он с гордостью развернул сверток и показал его содержимое. – Хочу сообщить, что задание выполнено с минимальными потерями…
- Что?!
Вождь повернулся к нему так резко, что сбил макет крыльями. Лавка с грохотом повалилась набок, маленькие фигурки рассыпались по полу, крохотные мечики воткнулись в землю, а миниатюрная Валгалла развалилась на две части.
В палатку заглянули стражники, но, обнаружив, что командиру ничто не угрожает, поспешно скрылись. Архангел медленно двинулся на херувима, сжимая и разжимая кулаки.
- Ты хочешь сказать, у нас потери?!
Натаниэль невольно сделал шаг назад.
- Совсем минимальные, господин, мы… - он замолчал, не в силах добавить ни слова.
Михаил остановился в шаге от него. Его иссеченное шрамами лицо выражало неприкрытую ярость. Вытатуированный вокруг левого глаза язык пламени загорелся алым и желтым, дыхание с шипением выходило сквозь стиснутые зубы.
- Ты получил две сотни отборных бойцов, - процедил он, - и отличное место для засады. Противник был в меньшинстве, А ТЫ МНЕ ГОВОРИШЬ О ПОТЕРЯХ?!
Натаниэль сделал шажок назад и с ужасом осознал, что уперся в стену шатра. Крылья натянули ткань.
- У них было оружие, господин, – попробовал он еще раз оправдаться, почти шепотом. - То, о котором…
Архангел сделал глубокий вдох и отступил на шаг. Минуту помолчал, что-то обдумывая.
- Ты под конвоем пройдешь в свою палатку, – сказал он наконец почти спокойно. – И ни шагу из нее не ступишь, пока я не решу, что с тобой делать. Скажешь это часовым. А теперь забери труп и вон отсюда!
«Растяпа, - подумал архангел, глядя на уходящего херувима. – Меня окружают трусы и растяпы».
Сколько сил он потратил, чтобы опровергнуть слух о смертоносном оружии асов, сошедший с уст великана-охранника Эгира и разлетевшийся по его армии, как саранча по Египту. Проклятье! Одна сплетня сделала больше, чем все альвы, карлики и валькирии своими мечами и топорами.
Окинув взглядом рассыпавшиеся по полу фигурки, он поднял одну из них. Это был крепко сбитый воин со смоляной бородой и повязкой на одном глазу. На его нагруднике было изображение огромного дерева с виселицами, свисающими с ветвей.
- Не волнуйся, Один, - прошептал архангел Михаил, криво ухмыльнувшись. Пламя на его лице вновь разгоралось. – Это не отложит нашу встречу.
* * *
В то самое время, когда Михаил говорил с фигуркой, восседавший на троне Один вздрогнул.
Мгновение спустя затряслось все здание.
Кружки, сделанные из черепов, загремели на столе, ложки, выточенные из костей, выпали из глиняных чаш. Пустые стойки, на которых когда-то было оружие, рухнули на застеленный шкурами пол.
Стоявший посреди залы Тор положил молот на землю и раскинул руки, балансируя на широко расставленных ногах. Даже ему было непросто сохранять равновесие.
Подземные толчки прекратились так же быстро, как начались. Вновь наступившую тишину нарушали только звуки идущей за стенами битвы, триумфальные крики ангелов, когда падало очередное укрепление, и размеренный стук тарана о ворота Валгаллы.
Бог грома поднял молот, перебросил в левую руку и покрутил над головой. Один скривился.
- Может, поделишься, что тебя так взбодрило, сын?
Тор пожал могучими плечами.
- Трудно сказать, - ответил он. – Землетрясение напомнило о старых временах. Я уже почти забыл, что он все еще прикован там.
Один поднял взгляд на висящее под потолком застывшее озеро, дар морского великана Эгира. Того самого, который думал, что с крылатыми можно договориться. Несчастный глупец!
- Зато я всегда помню о Лжеце, - печально бросил правитель Валгаллы. – И иногда мне хочется пойти туда и оборвать его подлую жизнь.
Бог грома посмотрел на него с упреком.
- Ты не можешь! Он же…
- …должен быть вестником конца, знаю, - перебил отец. – Вот только конец уже настал, разве ты не видишь?!
В дверь сунул голову карлик. Тор махнул ему.
- Не беспокой нас сейчас, Глоин.
Слуга послушно скрылся за дверью. Громовержец поднял молот на плечо.
- Но ты же знаешь, что выход есть, верно? – спросил он. – Помнишь про тайную дверку в своей комнате и…
- Замолчи! – крикнул Один.
Громовержец вздохнул.
- Вот оно что, – сказал он. – Сначала я думал, что у тебя есть план, потом – что ты просто позабыл. Но ты помнишь. Просто ты струсил, отец!
- Я же велел тебе молчать!
- А что ты мне сделаешь? – насмешливо спросил Тор. – Тебе не хватает смелости, чтобы сделать то, чего никто другой, ни я, ни твоя шайка мертвецов, сделать не сможет. Тебе не хватает храбрости, чтобы спасти Валгаллу.
Один вскочил и схватил стоявшее у трона копье. Его сын не двинулся с места, только маленькие голубые молнии пробежали по доспеху, а молот на плече негромко замурлыкал. Звук походил на далекий раскат грома. Владыка асов сел и закрыл лицо руками.
- Ты не знаешь, каково это, - тихо отозвался он. – Когда я в прошлый раз отдал себя Древу… Это было ужасно. Но тогда я знал, что есть шанс вернуться. А на этот раз… Я не вернусь. Это трудно понять тому, над кем до сих пор нависала лишь далекая угроза Рагнарёка.
Тор подошел к трону. Какое-то время он смотрел на Одина сверху вниз, после чего опустился на одно колено. Положив молот к ногам отца, поклонился.
- Прости мне мою дерзость, - прошептал он. – Поступай, как считаешь нужным. Но Древо – наш единственный шанс, и если… если…
Двери затрещали, полетели первые щепки.
Медленно поднявшись с трона, Один снял шлем. Пустая глазница, до того скрытая забралом, придала его перепаханному шрамами лицу новое, более страшное выражение. Такое бывает у тех, кому больше нечего терять.
- Мне нужно несколько минут для подготовки. Ты должен выгадать для меня время, Тор, - сказал он, протягивая шлем сыну. Тот, взяв его, быстро надел, не заботясь об опущенном забрале.
- Дам столько, сколько смогу, - отрезал громовержец. Встав и отряхнув колени, поднял молот. – Все оставшееся время нашего мира. Все время, что мне отведено.
* * *
Полы шатра разошлись, и вошел сотник, последний из приглашенных. Он отсалютовал архангелу и кивнул сидящим за столом сослуживцам. Две мрачных шестикрылых фигуры в черных одеждах, стоящие подле вождя, предпочли его проигнорировать, как, впрочем, и обычно.
Сотник сделал вид, что не заметил перевернутый макет Валгаллы. Странно, он почему-то был уверен, что землетрясение не затронет шатер. В голове его забрезжила тревожная мысль – а что, если он ошибся…
- Садись, Мазариаш, - велел архангел, указывая место.
Тот послушно сел за стол, ощущая вес оказанной чести, но тут же мысленно выругался – скамья была узкой и вся в занозах. Стало ясно, что впереди его ждут долгие неприятные минуты.
Вождь сложил руки на груди, подобрал крылья, и губы его скривились в злобном оскале, который на самом деле был старательно отрепетированной улыбкой.
- Наверное, до вас, мерзкие сплетники, уже дошли слухи о некомпетентности Натаниэля, - насмешливо бросил он. – Я знаю, особенно подобные истории радуют Трезора, - он кивнул на рослого ангела с детским круглым лицом, и тот смущенно пожал плечами. Остальные расхохотались.
- Я не знаю, однако же, дошло ли до ваших ушей, что ваш дорогой товарищ пытался свалить свою неудачу на якобы смертельное для нас оружие…
Смех сошел на нет. Архангел вздохнул.
- К сожалению, на этот раз слухи оказались правдивыми. Мы обыскали трупы и нашли это, - он показал им кулон. То был оправленный в золото глаз.
- Око Одина, – пояснил вождь. – С помощью этого он мог делиться силой со своими подданными. Разумеется, мощь талисмана не так велика, чтобы навредить таким сильным ангелам, как вы, но достаточно, чтобы породить беспокойство среди наших солдат. Но теперь мы добыли око Одина и…
- А что, если есть еще одно? – спросил Мазариаш. – Выкололи, оправили и повесили на шею какому-нибудь великану? Великаны и без того грозные противники. А с таким артефактом…
Одна из стоявших за Михаилом темных фигур сделала шаг вперед и откинула капюшон. Внезапно все узрели прекрасный лик архангела Гавриила – божьего посланца и ангела смерти. Ослепительная белизна его лица на фоне черных одежд напоминала всплеск расплавленного металла посреди угольной россыпи. Один лишь архангел Михаил мог выдержать лицезрение этой совершенной, ужасной красоты. Он усмехнулся над своими подчиненными.
- Не стоит беспокоиться из-за другого глаза Одина, - заверил Гавриил своим мелодичным голосом. – Равно как из-за других частей его тела. Чтобы что-то могло стать артефактом, оно должно войти в легенду. Как это око. А для создания легенды вокруг второго ока времени у них нет.
Михаил посмотрел на собравшихся. Они не выглядели до конца убежденными, но достаточно, чтобы выполнять приказы. Да и до победы оставался один шаг.
- Это все, что я хотел вам сказать, - он улыбнулся, видя удивление на лицах своих офицеров. – Можете идти.
Ангелы послушно встали с пеньков и скамьи и вышли из шатра. Михаил подождал еще минуту и повернулся к Гавриилу и второму в капюшоне.
- Отличная работа, - похвалил он. – Признаюсь, я бы купился.
Гавриил пожал плечами.
- Все заслуги принадлежат нашему осведомителю, – сказал он. – Она подает нам гениальные идеи, верно, Рафаил?
Темная фигура кивнула, но не издала ни звука.
- Рафаил постоянно поддерживает с ней связь, – пояснил Гавриил. – Он проложил дорогу к ее разуму.
- Серьезно? – спросил Михаил.
- Да, брат, – со смехом ответил посланник смерти. – А знаешь, что она делает в эту самую минуту? Просто…
В шатер ворвался стражник в сопровождении окровавленного бойца.
- Важные новости с поля битвы, господа мои, - выкрикнул воин. – Врата Валгаллы поддались.
- Так это замечательно! – воскликнул Михаил, поправляя меч.
Солдат покачал головой.
- Не совсем, господин. По правде говоря, для нас это ничего не меняет.
* * *
На скамье стояла чаша. Она была там с тех пор, как первые ангельские взводы заслонили крыльями небо, и мед уже не был так хорош, как в час, когда был налит. По его поверхности плавали соринки и мошки, но Один выпил, не поморщившись. Вид лежащей рядом веревки и проклятой петли, которая вот-вот затянется на его шее, лишая последнего вздоха, придавал напитку особенный вкус. Подгнившая сладость жизни.
Потянувшись за ножом, Один перерезал ремни нагрудника. Медленно сняв, поставил его возле мотка веревки и сделал то же самое с остальным доспехом.
Обнажившись, бросил взгляд в зеркало, и вид его не порадовал. Он смотрел в глаза старика, спрятанного в теле силача. Уставшего от жизни, но боящегося смерти, потерянного в мире, который в одно прекрасное мгновение изменился до неузнаваемости. Он видел в зеркале лицо того глупца на холме, много веков назад заключившего договор со Лжецом. На свою погибель…
Голова его вдруг закружилась. Один сделал несколько неуверенных шагов, перед глазами заплясали синие и зеленые точки. Горло и пищевод начало жечь, сильнее и сильнее, пока не запекло огнем. Он попытался закричать, но не смог выдохнуть ни звука. Ноги его подкосились, и он упал на колени. Зрение заволокла пелена.
И тогда из-за занавеси вышла женщина. Он сразу узнал ее. Сигюн, жена Локи, прозванного Лжецом.
Один помнил, как глумились над ней асы, когда она поклялась, что навечно останется с мужем, защищая его лицо от ужасного яда нависшей над ним змеи. Никто не верил, что она выдержит. Но она оставалась на посту все эти годы, века, тысячелетия, смиренно терпя насмешки и оскорбления. Она не оставляла Лжеца ни на миг. До этого дня.
- Приветствую тебя, Один, король виселиц, - произнесла Сигюн, нагнувшись над правителем Валгаллы. Для него она оставалась бледным пятном на фоне багровой занавеси. – Как я вижу, ты не в лучшем здравии.
Он что-то яростно прохрипел в ответ. Сигюн рассмеялась.
- Нетрудно было вычислить, что ты захочешь выкупить Валгаллу ценой добровольного мученичества. Если учесть, что творится за этими стенами, это и правда был единственный выход. Вот только ты не умрешь мучеником.
Поднявшись, она взяла в руки пустую чашу.
- Никакого привкуса не почувствовал? – спросила она. – Например, яда? Проклятая змея, висящая над Локи, разбрызгивает эту пакость повсюду, так что несколько капель могли и в чашу попасть. Печально, правда?
Никто никогда не откроет эту дверь, никто не отнесет его сердце Древу и не отдаст его страдания. И никто не выиграет от его стараний.
Один закрыл глаза и с чудовищным усилием прохрипел:
- Зачем?
Сигюн нагнулась ближе и силком подняла ему веки, застав владыку Валгаллы посмотреть прямо ей в глаза.
- Обиды, нанесенные семье, не прощаются, - прошептала она. – Никогда.
Поднявшись, она примостилась на краешке стола и стала ждать, пока Один не умрет.
* * *
Бой у стен Валгаллы можно было наблюдать издалека. Гавриилу были видны передвижения отрядов, которые под аккомпанемент грома и молний возносили на небеса тела павших ангелов, и слышен был ужасный грохот, словно доносящийся из бездны. То, что рев этот вырывался из легких одинокого защитника крепости, стоящего в ее воротах, не утешало архангела ни на гран.
Он обернулся к Михаилу. Вождь затянул последний ремень нагрудника и протирал тряпкой места, потерявшие блеск. Татуировка на его лице мерцала красным.
- Рафаил передал, что Один больше не представляет угрозы, - бросил Гавриил.
Михаил кивнул.
- Мне вот только интересно, почему наш любимый покровитель дорог не докладывает мне лично, – сказал он. – Было бы проще и быстрее.
Ангел смерти улыбнулся.
- Он говорит, что боится прокладывать путь к твоему разуму. Слишком часто ты заглядываешь в бездну. Говорит, она, как правило, отвечает тем же.
- Кто? – вождь не понял аллюзии.
- Бездна. Она тоже смотрит на тебя. А Рафаил не хочет, чтобы за ним наблюдали. К тому же я посланец, и это моя работа; скажешь, нет?
Михаил не ответил. Похрустев пальцами и размяв кисти, он выхватил меч из-за спины.
- Ладно, я готов. Время побеседовать со стражем.
Неспешным шагом он спустился с холма и пошел сквозь ряды своей армии. Те мгновенно расступились, образовав широкий коридор до самых ворот, где его ждал немного смущенный внезапной передышкой хозяин гигантского молота.
Вождь шел спокойно, не реагируя ни на овации войска, ни на звук труб, вдруг раздавшийся над полем битвы. На самом деле, единственное, что он видел перед собой, это растущую с каждым шагом широкоплечую фигуру в конце коридора. Тень, заслоняющую свет победы.
Когда до ворот оставалось двадцать шагов, он остановился и поднял перед собой меч.
- Во имя Господа всемогущего приказываю тебе уступить дорогу, – произнес архангел. Лицо его исказилось в ухмылке. – Уступи дорогу сильнейшему.
Тор, стоявший до того с низко опущенной головой, поднял ее. Даже ссутулившись, он возвышался над архангелом, но в этот момент, казалось, стал выше почти вдвое. Молот в руке защитника Валгаллы тихо заворчал – так грохочет вдалеке весенняя гроза.
Гигант снял шлем Одина и тряхнул золотой гривой. Широко расставив ноги, перехватил молот обеими руками. По рукояти пробежали две голубые молнии.
- Ты и я, чужак, - гордо воскликнул он. – Только ты и я.
Михаил кивнул и стиснул рукоятку меча. Лезвие запылало.
Еще секунду противники рассматривали друг друга, оценивая силы, и одновременно сорвались в атаку.
Сын Одина двигался с неправдоподобной скоростью. Рванувшись вперед, он нанес мощный удар туда, где только что была голова врага. Архангел не мог не воспользоваться ситуацией и чиркнул по бедру гиганта. Меч скользнул по щитку, слегка поцарапав металл, но сам Тор остался невредим. Бог молний отскочил, лицо его исказилось.
Архангел также отступил назад и, внимательно следя за противником, двинулся по дуге. Сделал шаг вправо, проверяя, следит ли враг за его движениями, a затем медленно тронулся влево, незаметно уменьшая расстояние.
Тор не дал себя одурачить. После третьего шага он понял, что если дистанция еще сократится, в ближнем бою он потеряет преимущество… и погибнет. Взяв молот обеими руками, он медленно поднял его, будто готовясь нанести сильный удар. Слегка откинулся назад, как для замаха – и вдруг убрал правую руку с рукояти. Зажатый в левой руке молот качнулся назад, с каждой секундой набирая скорость, а сам воин прыгнул вперед. Михаил инстинктивно заблокировал удар мечом. Этого и хотел бог молний.
Молот легко перехватил вражеский удар и выбил меч. Архангел, выпустив рукоять, отлетел назад и зарылся крыльями в песок. Молниеносно сложив их, откатился вбок и там, где была его голова, в землю врезался молот.
Михаил откатился подальше и поднялся, разворачивая крылья. Поискал глазами меч – тот лежал неподалеку. Подойдя, поднял его и потушил пламя.
- Играем дальше? – спросил он.
Тор пожал плечами и поднял оружие.
Архангел двинулся на него. Было видно, что противник готовится к новой атаке. В этот раз Михаил даже не пытался предсказать ее. В этой битве он и так слишком много думал.
Не став тянуть дольше ни минуты, он подобрался и… взлетел. Захлопал развернутыми крыльями, поднимая тучу пыли.
Сын Одина зажмурился и инстинктивно бросил молот в Михаила. Только его там уже не было, потому что он, мгновенно сложив крылья, рухнул на землю и атаковал, пока обух выписывал светящиеся круги в воздухе. Огненное лезвие вонзилось снизу в незащищенный пах гиганта. Тор взревел от боли и пошатнулся. Молот, который в этот момент вернулся в его руку, перевесил, и бог молний рухнул на землю.
Архангел сделал шаг назад и подождал, пока остановятся предсмертные судороги. И только тогда вошел в Валгаллу.
В углу его ждала Сигюн. С легким поклоном женщина протянула ему нагрудник Одина.
- Здравствуй, господин, – произнесла она.
Михаил ответил сдержанным кивком и пробежал глазами по залу. Одобрил суровое, но не лишенное очарования убранство, главным украшением которого были стойки для оружия, еще недавно полные топоров и мечей.
И, конечно, трон правителя со стоящим рядом с ним копьем – символом власти.
Убрав меч за спину, он подошел к трону и взял в руки копье. Занеся над собой, нацелился в одну из застывших водорослей на потолке, замахнулся и… опустил. Перехватив обеими руками, сломал через колено.
- Я хочу видеть тело, - потребовал он.
Сигюн бросила нагрудник на пол и молча пошла к двери, ведущей в дальние комнаты. Михаил последовал за ней.
Прошло немало времени, прежде чем ангелы, стоявшие за воротами, осмелились войти. Сперва двое-трое смельчаков, но потом вся комната заполнилась крылатыми. Под потолок.
* * *
- Что тебе было обещано? – спросил Михаил. Поднявшись и переступив через труп Одина, заглянул Сигюн в глаза. Девушка не отвела взгляд.
- Жизнь и свобода, – ответила она. – Для меня и моего мужа.
Архангел презрительно поморщился.
- Где же тот, которому нужна помощь женщины, чтобы получить свободу? Что же он, калека?
- В некотором смысле, господин. Последние века он провел прикованным к скале. Но может история моей жизни подождать, пока ты не выполнишь свою часть уговора?
Михаил внимательно взглянул на богиню.
- Твой муж когда-нибудь говорил тебе, что ты удивительная женщина? – спросил он, двигаясь на выход.
Сигюн улыбнулась.
- По нескольку раз на дню. Но он Лжец. Настоящий кузнец лжи, если быть точной.
* * *
Глубоко под Валгаллой лежал голый мужчина, крепко привязанный к скале веревками, плетенными из жил и кожи. Над его головой нависала чаша, подпертая изогнутой палкой. Время от времени в нее капал яд с зубов свернувшейся на скале змеи. Лицо человека, покрытое ожогами и шрамами, было растянуто в усмешке.
- Я уже рассказывал, как когда-то побывал с друзьями в Египте? - спросил он. - Идем себе по берегу Нила, и тут один говорит мне: «Смотри, какая здоровущая змея». Я начал оглядываться, а он мне: «Ты на ее голове стоишь, идиот». И на самом деле, оказывается, я остановился на ней и топнул так неудачно, что у бедняжки вылезли глаза. Конечно, мы захватили ее с собой. На вкус она оказалась как курица, а кусочки кожи, наверное, до сих пор лежат где-то в шкафу.
Змея зашипела, и две капли упали в чашу. Человек рассмеялся.
- Если хочешь, я опишу, как именно она выглядела, - предложил он. - Может быть, это была какая-то твоя родня. Не хочешь? А я не рассказывал, как Геракл задушил двух змей в колыбели? Я слышал от Эгира. Он, кажется, бывал в тех краях. Представляешь? Младенец. Двое из ваших напали на малыша, и ни фига не вышло! Знаешь, кстати, что такое фига, падаль? А что такое дерьмо, знаешь? Ползал когда-нибудь в нем?
Вновь раздалось шипение, и еще две капли с плеском упали в чашу. Хриплый смех человека отразился от стен пещеры.
* * *
- Что его так веселит? – спросил Михаил, ступая на лестницу, ведущую вниз.
Сигюн пожала плечами.
- Он всегда был таким. Если захочет, умеет страшно раздражать.
- А по-другому умеет?
Та снова пожала плечами. Они продолжали спускаться, но спустя несколько шагов богиня резко остановилась.
- Только что вспомнила одну важную вещь. Его узы усилены проклятием, и… Жди меня здесь, сейчас вернусь.
Подхватив подол платья, она взбежала по лестнице и скрылась за углом. Михаил выхватил меч, заставил его запылать и, используя в качестве факела, продолжил спуск.
После почти трех сотен ступенек он оказался перед огромными дубовыми воротами, похожими на ворота Валгаллы. Левая створка была приоткрыта.
Архангел погасил меч и осторожно толкнул дверь, мысленно прося не скрипеть. Он оказался в пещере площадью с тронный зал Господа, где когда-то Метатрону вручили власть над ангелами. Вот только это место было создано не божественной волей, а силами природы. Он не сомневался в этом, хотя из пола не выступало сосулек, похожих на клыки зверя, а из стен не лилось подземных потоков. Скорее походило, что скульптором был ветер, чудовищная буря, которая случайно попала в подземелье и, не в силах сбежать, билась в своей тюрьме в течение столетий. Может быть, даже тысячелетий.
В центре пещеры стояла скала. Привязанный к ней человек с ужасно изуродованным лицом говорил сам с собой, то и дело заливаясь хриплым смехом. Архангел, убедившись, что больше никого нет, вновь зажег меч и почти бесшумно подошел к скале.
- Ты муж Сигюн? – спросил архангел, когда смех прекратился.
От скалы его отделяли два шага.
Прикованный, повернув голову, встретил взгляд Михаила. Вблизи его изъеденное ядом лицо смотрелось еще кошмарней.
- Зависит от того, кто спрашивает, – ответил он. – И как быстро.
Архангел не сразу понял, при чем тут скорость, но краем глаза заметил движение и инстинктивно отшатнулся. В лицо ему метнулась голова шипящей змеи. Одним молниеносным движением Михаил поймал гадину за шею и рванул.
- Неплохо, желтопузый, - процедил он, нагнувшись к треугольной морде и заглядывая в холодные глаза. – Недостаточно быстро, но неплохо. А теперь время вспомнить слово Господа.
Он поднял меч.
- За то, что ты сделал, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей. Такова воля Господня.
Зашкворчало. Змея еще некоторое время корчилась, пытаясь обернуть кольца вокруг руки архангела, но с каждым мигом слабела, в отличие от своего противника.
Когда все было кончено, архангел бросил труп на землю. Огненная татуировка на его лице угасла.
- На чем мы остановились? - спросил он прикованного к скале мужчину.
Узник нервно облизнул пересохшие губы. Рана на его лбу сочилась желто-зеленой слизью.
- Я представился как Локи, муж Сигюн, и пообещал никогда тебя не раздражать. Это хороший ответ?
Лицо архангела исказила усмешка. Размахнувшись, он перерубил мечом сплетенную из жил веревку, скрепившую правую руку Локи. То же сделал и с остальными.
Освобожденный неуверенно пошевелил кистями, руками, ногами… Поразившись послушности затекших мышц, потянулся, подпрыгнул, сделал сальто в воздухе и твердо приземлился на ноги. Подбежав к стене пещеры, дотронулся до нее, присел. Каждое движение выражало огромную, незатухающую радость. И только случайно проведя рукой по лицу, он вздрогнул от отвращения и посмотрел на своего спасителя.
- Не очень зрелище, да? – спросил он.
Михаил пожал плечами.
- Переживешь.
Локи присел, спрятав лицо в ладонях. Казалось, что он плачет. Прошло несколько минут, и вождь уже собирался подойти и погладить его по плечу, когда Локи вскочил, открывая лицо. На нем не осталось ни шрамов, ни коросты. Теперь его украшала аккуратно подстриженная русая бородка, а нос-картошка стал узким и прямым, характерным для северных народов.
На глазах у архангела поредевшие волосы стали отрастать и, достигнув нужной длины, заплелись в косу. На нагом теле Локи появились кожаные штаны и белая льняная рубашка.
Он развел руками, как акробат после удачного выступления.
- А теперь?
Михаил вновь пожал плечами.
- Как по мне, не вижу разницы. А теперь пошли, твоя жена нас, наверное, заждалась.
Блондин послушно направился к лестнице.
- Просто интересно, - легким тоном бросил он, - почему она не пришла за мной.
- Она сказала, что какое-то проклятие усиливает узы, и что-то нужно… Эй, ты куда?!
Но Локи уже не слушал. Выбежав за ворота, он со страшной руганью рванул вверх по лестнице.
* * *
- Как так вышло, Гавриил? – спросил Михаил, когда ему удалось протолкаться через толпу. Озабоченные ангелы не обращали внимания на своего вождя.
- Меня здесь не было, - отозвался темноволосый посланец смерти, – но свидетели говорят, что она подбежала к молоту Тора и хотела его поднять, а потом ударила молния. Больше двух десятков наших разнесло в пыль, а она только упала без сознания. Даже не погибла.
Михаил оттолкнул заслоняющего обзор ангела и взглянул на лежащую на земле Сигюн. Та была без сознания. Локи сидел рядом, держа ее за руку. Не плакал, но было видно, что он страдает.
Вождь покачал головой.
- Она оправится? – спросил он, вновь повернувшись к Гавриилу.
- Кто знает, она везучая. Жива, цела и не дымится. Может, кто-то ее хранит.
Из ворот Валгаллы вышел отряд ангелов, ведя местных обитателей. Во главе шли два существа в доспехах дворцовой стражи. Несмотря на то, что один был великаном, а другой карликом, сходство их было поразительным. Одинаковые головы восседали на таких разных телах.
Увидев посреди толпы вождя, стражники остановились.
- А с ними что делать, господин? – спросил один из них.
Михаил еще раз посмотрел на Локи и Сигюн.
- Позаботься о ней, Гавриил, - прошептал он. – И о нем тоже. Она заслужила, чтобы мы сдержали обещание.
Он со всех сил рванулся в вышину и, расправив крылья над головами толпившихся ангелов, взмахнул, сохраняя равновесие.
- Убейте всех, - приказал он. – А замок спалите до основания. Его время прошло.
По молоту Тора пробежала маленькая молния. С рукоятки скользнула на боек и, коснувшись земли, исчезла в пыли.
* * *
Армия была готова выступать. Там и сям еще виднелись разбитые палатки, но большинство ангелов с нетерпением ожидало приказа покинуть лагерь.
Гавриил и Михаил стояли на каменистом холме, глядя на пепелище Валгаллы. Яркое зеленое пламя пылало неделю и, казалось, никогда не погаснет, но ныне остался только пепел и груды хаотично раскиданных камней.
- Кто он, говоришь? – спросил Гавриил.
- Лжец, - повторил Михаил. – Бог лжи. А вдобавок кровный брат Одина и отличный кузнец. Ну и предвестник их версии Апокалипсиса. Виновник, если быть точными.
Гавриил покивал.
- Я слышал о Рагнарёке. Продолжай.
- Был осужден за многочисленные преступления, - продолжил вождь, – в том числе за убийство сына богов Бальдра, и привязан к скале кишками собственного сына… A дальше ты знаешь.
- Знаю, только не могу понять, зачем ты мне это рассказываешь. И чем он тебе так интересен.
Михаил пожал плечами.
- Все просто. Я надеюсь, что ты сможешь помочь мне найти способ уговорить его работать на нас – теперь, когда не осталось надежды, что его жена очнется.
Ангел смерти даже не попытался скрыть удивление.
- А зачем? – спросил он. – Если ты хочешь сдержать обещание, так пусть идет с миром. Угрозы одиночка не представляет, да и проследить за этим можно. Не вижу смысла тащить его с собой.
Вождь провел рукой по татуировке, как всегда, когда размышлял.
- Не в этом дело. Я думаю, нам нужна свежая струя, – пояснил он. – В течение многих лет мы используем одни и те же методы, наших агентов видно издалека. Нужен кто-то, кто будет на нашей стороне, но не одним из нас. Кто-то, не связанный Законом. Тот, кто сможет лгать и жульничать для правого дела. Нашего дела.
Удивление на лице Гавриила уступило место негодованию.
- Как ты можешь помышлять о таком? У нас есть правила!
Михаил опустился на корточки и взял в руку прутик. Нацарапав на земле христианский символ рыбы, подумал и дорисовал ей акулий плавник. Глядя на рисунок, ответил:
- И рек Господь: кто сам без греха, пусть первый бросит камень, - подняв голову, он как всегда бесстрашно заглянул в глаза ангелу смерти. – Забыл уже про байки с глазом Одина?
Гавриил открыл было рот, но вождь не дал ему ответить.
- Идет война, брат, и единственное, о чем мы должны думать, это как не проиграть, - сказал он и, поднявшись, положил руку на плечо спутника.
- Я знаю, как важны правила. Если позволить себе лгать, мы станем ничем не лучше Люцифера и его приспешников. Но, как сам видишь, иногда ложь – единственный выход. Для этого нам и нужен Локи. И поэтому мне нужен крючок, чтобы его зацепить.
Обиженный архангел стряхнул руку Михаила и отошел к обрыву. Крылатое воинство на дне оврага, отсюда выглядевшее не крупнее муравьев, собирало последние осадные орудия. Такими темпами они закончат все до наступления сумерек.
Гавриил почесал затылок.
- Думаешь, мы можем ему доверять? - оборачиваясь, спросил он.
Перечеркнутое шрамом лицо вождя исказила жестокая улыбка.
- А кто говорит о доверии, брат?
* * *
Локи начинал ненавидеть своего проводника. Мало того, что этот плечистый херувим с детским лицом ступал за ним повсюду, так еще и не замолкал ни на минуту, болтая обо всем, начиная с формы облаков и кончая лечением гангрены. В настоящее время он трепался на тему ангельской иерархии.
- Так вот, пока Господь странствует по мирам, - тараторил херувим, - за все отвечают Престолы и Власти. Они имеют семь и более пар крыльев и все говорят одним голосом, но с ними контактирует только архангел Рафаил, а он не болтлив, так что наверняка не узнать. На самом деле все дела лежат на плечах архангелов. Их ты уже знаешь. Это серафимы, но шестикрылые. У обычных только три крыла. Когда-то было четыре, но…
Локи остановился, делая вид, что вытряхивает что-то из башмака, и с тоской уставился на солдат, сгрудившихся вокруг сложенного из ящиков стола. Эти ангелы не несли всякую чушь, а играли в карты, смеясь и потягивая что-то из металлических чашек.
А херувим продолжил:
- На самом деле, до сих пор неведомо, что такого сделал Люцифер, что лишил спокойствия самого Господа, но это должно быть что-то действительно плохое. Без обид, но, по-моему, это как-то связано с возникновением этого языческого сброда. Всяких там богов и…
Лжец поднялся с колена и, не отрывая взгляда от картежников, спросил:
- Почему они играют на перья?
Проводник пожал плечами.
- Это единственное, что представляет ценность. Жалования мы не получаем, пищи сколько угодно, а другие потребности насыщает пение хоров, нашей низшей касты. Собственно говоря…
Локи жестом заставил его замолчать. Ему не хотелось слушать о кастах и подразделениях, особенно когда появилась возможность заработать.
- А какой толк в перьях?
Херувим замялся, но наконец махнул рукой и начал объяснять. С каждым его словом ухмылка на лице Локи расползалась все шире.
Издалека послышался рев горна, объявляя о выступлении первых отрядов.
* * *
В палатку вождя заглянул стражник.
- Перебежчик пришел, - доложил он. – Просит принять. Говорит, это срочно и ты, господин, знаешь, о чем речь.
Михаил поставил шкатулку с фигурками на груду подобных. Все остальное скромное убранство палатки уже вывезли.
- Впусти его, - велел архангел.
Отдав честь, часовой исчез, а минуту спустя вошел Локи.
- Я с ответом, - с порога сказал он. – Если предложение все еще в силе, могу работать за вашу пуховую валюту.
Улыбнувшись, архангел вынул из-за пазухи запечатанный конверт и протянул гостю.
- С этого момента ты будешь обращаться ко мне «вождь». А это – твое первое задание.
Книшко, о которой я уже рассказывала. После ангельской интервенции все языческие боги выживают как могут. Локи, с его талантами, устроился сразу - наемником для разрешения ангельских проблем. Зря они это предложили.
Якуб Цвек
Лжец
Переведено вот этими руками.
Ангелам, настоящим,
близким… обыденным
Пролог
Ангел-хранитель
Чикаго
читать дальшеОткрой наугад Писание и прочти первые попавшиеся строчки, и с тобой заговорит Бог. «Но Бога больше нет, - мысленно упрекнул себя он, - а у меня все равно нет выбора».
Однако же, вновь склонившись над книгой, прочитал выпавшие ему строчки Евангелия:
- Ваш отец диавол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего; он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нём истины; когда он говорит ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи.
Подняв глаза, он столкнулся в зеркальце с удивленным взглядом водилы и велел:
- Остановите у того ресторана.
- У «Афродиты»? – ухмыльнулся таксист. – Там Библия ни к чему.
- Мне назначена встреча, - пассажир пытался ответить спокойно и естественно, но насмешливый взгляд водилы заставил его покраснеть как мальчишку.
«Назначена встреча со Лжецом», - мысленно договорил он.
* * *
Такси остановилось. Пассажир – сорокалетний седеющий мужчина с вызывающим доверие лицом – протянул водителю десять долларов. После недолгого колебания добавил еще одну десятку, тихо буркнул «до свидания» и торопливо вышел, чувствуя на себе насмешливый взгляд таксиста.
Достав пачку сигарет, он зашарил по карманам в поисках зажигалки.
Любопытство на лицах прохожих подсказало, что он очень уж привлекает внимание, так что мужчина спрятал сигареты и вытер вспотевший лоб рукавом. Осторожно оглядевшись, направился к входным дверям.
Он никогда раньше не бывал в таких заведениях. Сразу у входа сидели два плечистых охранника, велевших ему сдать пальто в гардероб. Он не стал спорить, хотя лицо гардеробщика, хранившее следы многочисленных венерических заболеваний, не слишком внушало доверие. Пытаясь выдавить естественную улыбку, он взял номерок и проследовал в главный зал.
В широком, во всю стену, зеркале над стойкой бара он увидел свое отражение и констатировал, что совсем не вписывается в мерцающее бессчетными неоновыми лампочками убранство. Все, начиная с архитектуры и кончая извивающимися парами на танцполе, было каким-то… вызывающим.
Красивая полураздетая девушка подмигнула ему, проходя мимо. Проводив ее взглядом, он столкнулся с официантом и вежливо извинился, но тот ответил презрительным фырканьем.
Мужчина поспешил убраться из коридора и, прислонившись к стене, попытался высмотреть того, с кем должен был встретиться. Он не получал никаких подсказок вроде гвоздички в петлице или Библии в левом кармане, и потому просто искал кого-то необычного. Минуту спустя он улыбнулся и направился в самый темный угол зала.
- Прошу прощения, - нерешительно произнес он, подойдя к столику. – Имею я удовольствие говорить с господином Лайонелом Смитом?*
Тот отложил газету и, подняв голову, подтвердил:
- Так меня называют. Но удовольствия не жди. Ты опоздал.
- Простите, но…
Смит приложил палец к губам и указал на стоящий напротив стул. Мужчина сел и какое-то время разглядывал собеседника. Не так он себе его представлял. То есть он сам не знал, кого ожидал, но точно не длинноволосого блондина, которому едва дашь двадцать пять, да и то только из-за добавляющей солидности аккуратной бородки. Хорошо сшитый черный костюм придавал ему вид подающего надежды адвоката или брокера.
- Ну? – поторопил франт.
Мужчина прочистил горло.
- Меня зовут Квириний, - сказал он. – Я ангел-хранитель.
Лицо Смита исказила улыбка.
- Чудесно. А я обращенный в христианство скандинавский бог, – он протянул руку к стоящей на столе пачке зубочисток. – После этого нелепого перечисления очевидностей можем наконец перейти к делу. Половину твоего времени съело опоздание.
Ангел нервно пощипал себя за нос. Еще можно отказаться.
- Я пришел, - выдавил он наконец, - потому что мне нужна ваша помощь, господин Смит.
- Просто Локи, - зубочистка перекочевала в рот и остановилась в правом уголке. – И не рассказывай мне то, что я и без того знаю. Никто из вашей крылатой шайки со мной не связывается, если нет нужды… Рассказ о двух предыдущих подопечных тоже можешь опустить. Я знаю их судьбу до мельчайших подробностей.
- Я не виноват, что мне поручили атеистов, - фыркнул Квириний. - Без веры и молитвы у меня связаны руки.
Локи пожал плечами.
- Меня не интересуют технически-теологические нюансы. Равно как и то, где сейчас твой нынешний клиент. Не мое дело. Вкратце, чего хочешь и как платишь?
- Нужно, чтобы ты обратил в веру мою подопечную, - ответил ангел. – А плачу этим.
Неловко оглядевшись, он достал из внутреннего кармана пиджака маленький тонкий конверт и протянул Локи. Тот заглянул внутрь и вынул белое перо, погладил, проверяя подлинность, после чего положил обратно.
- Мало, - заявил он.
Квириний сделал удивленное лицо.
- Что значит мало? Это же ангельское перо!
- Да, - спокойно ответил Локи. – Чертовски ангельское, но только одно. Насколько я знаю, ты получил второе предупреждение и после следующего провала тебя ждут хоры. А провал практически гарантирован, если я не помогу, верно? Два пера, или начинай настраивать арфу.
Ангел уронил голову в поражении.
- Согласен, - буркнул он наконец.
Локи улыбнулся и встал.
- В таком случае, завтра иду на разведку. Буду на связи.
* * *
Сьюзан толкнула дверь и уверенным шагом вошла в редакцию. Выражение на ее лице не сулило ничего хорошего. Миновав несколько боксов, она остановилась у самого захламленного, под табличкой ДЖЕК РАЙАН – НОВОСТИ, и постучала в дверь.
- Джек?
Мужчина, сидящий за липким от грязи столом, оторвал взгляд от монитора и окинул им девушку.
- Привет, Сьюзан, - сказал он, не скрывая своего развлечения. – Отлично выглядишь. Не знал, что у тебя проколот пупок.
- Пошел ты, - рявкнула она, заслонив голый живот сумкой и, покопавшись в ней, вынула свернутую в рулон газету. – Почему я ничего об этом не знаю?
Она швырнула рулончик на стол. Джек, не разворачивая, узнал последний номер их издания.
МАЙКЛ ЛЕВИНСОН НА СВОБОДЕ! – гласил заголовок на пол-страницы.
- Как это не знаешь? – с невинной улыбкой сказал он. – Об этом же пишут в газетах.
Девушку аж затрясло.
- Ты что, не понимаешь, идиот? – закричала она. – Это ведь я его посадила. Я и моя статья!
Стоявший неподалеку чернокожий уборщик в оранжевом комбинезоне приблизился к ним, не переставая вазюкать шваброй. Никто не обратил на него внимания.
Джек поднялся и вытянул перед собой руки, пытаясь успокоить девушку.
- Мы не сообщили, потому что вчера не смогли до тебя дозвониться, а произошло все неожиданно, - объяснил он. – Его освободили из-за плохого состояния здоровья. Но он под постоянным наблюдением полиции, тебе не о чем беспокоиться.
Он попытался было положить руку журналистке на плечо, но та его оттолкнула.
- В следующий раз звони, пока не дозвонишься, - велела она и развернулась на каблуках. Короткая плиссированная юбка взметнулась, показав больше, чем Сьюзан хотелось бы.
Джек широко улыбнулся и задержался в дверях бокса, пока она не исчезла из виду. Только тогда он вернулся к столу и смахнул свернутую газетку прямо в мусорную урну. Сел за компьютер.
Не успел он набрать абзац, как уборщик закончил с полом и приступил к мусорным корзинкам.
* * *
Сквозь уличный гомон прорвались вступительные аккорды “Лестницы в небо”. Квириний достал телефон и приложил к уху.
- Слушаю?
- Локи, - ответил знакомый голос.
Ангел вздохнул. Давешние сомнения насчет Лжеца не успели рассеяться. Даже наоборот, он все меньше и меньше был доволен вчерашним решением.
- И как? – спросил он.
- Кто такой Майкл Левинсон?
- Ну… в общем… - начал Квириний, не вполне зная, что ответить. Лжец пришел ему на помощь.
- А я тебе скажу, кто. Собственно, зачитаю, что о нем пишут во вчерашней газете.
В трубке зашуршало.
- Майкл Левинсон, широко известный как “Душегубец”, снова на свободе. Бывший учитель биологии одной из нью-йоркских школ, который до июня прошлого года изнасиловал и убил около двадцати девочек (задушив телефонным кабелем), был освобожден вчера утром в связи с плохим состоянием здоровья. Левинсон круглосуточно остается под надзором полиции… Читать дальше? Или ты сложил два и два?
Квириний утер вспотевший лоб. Что-то ему говорило, что сейчас нужно быть при подопечной.
- Ясно, - процедил он.
- Просто предупреждаю на случай, если ты не читал прессу, - продолжил Локи. – Меня мало волнует, почему ты не занимаешься своей подопечной и что в такой ситуации тебе даст ее вера, я знаю одно – если дело дойдет до расправы, я не буду ее спасать. Не вижу смысла в том, чтобы заниматься еще и Левинсоном. Это твоя работа. Ты хранитель. Ясно?
Квириний хотел ответить, но Лжец уже повесил трубку.
Ангел неуверенно огляделся и замахал проезжающему такси.
* * *
Локи нажал отбой и положил телефон в карман. Он все еще был в оранжевой форме уборщика, но вернул себе собственное лицо. С ним было комфортнее всего.
Подойдя к ближайшей скамейке, удобно уселся. Нужно было подумать.
Все еще непонятно, с какой стороны приняться за задание. И даже приди что-то голову, исключительная бездарность Квириния может свести на нет все усилия. Довольно и того, что этот Левинсон решит отомстить.
И все-таки у Локи не было ни малейшего желания выполнять работу за хранителя. Опять же, если узнают наверху… Этого следовало избегать.
В телефонную будку вошел какой-то мужчина. Локи внимательно пригляделся, уверенный, что где-то его видел. Перевел взгляд на газету, где виднелся снимок Левинсона.
- Легок на помине, - буркнул он и полез за мобильником. Еще до того, как в трубке зазвучал голос ангела, в голове у него развернулся план во всех деталях.
* * *
Было крепко за десять вечера, когда Сьюзан признала, что пора бы домой. Только оторвав глаза от монитора, она поняла, как же устала.
Девушка потянулась, прогнувшись в спине, думая: «Мне правда нужно выспаться». Собрав бумаги, вынула дискету, поднялась и…
И только тогда заметила конверт, пришпиленный к стене соседнего бокса. Он был ярко-красным, и нарисованные на нем глаза смотрели прямо на Сьюзан.
Журналистка неуверенно огляделась по сторонам, но никого не увидела и осторожно протянула руку за конвертом.
В нем оказалась вырезанная статья о Левинсоне. На снимке, изображающем спортивного сложения мужчину, которого в наручниках выводили из школы двое полицейских, кто-то надписал черным фломастером: ПРИВЕТ.
Попятившись в свой бокс, Сьюзен схватила мобильник и набрала охрану. Выждала несколько гудков. Не берут.
Схватив пресс-папье в виде золотого глобуса, она покрепче сжала его в руке и рванула к дверям. Спустившись на первый этаж, постучала в дверь охраны. Никто не ответил. Сьюзан повернула ручку, но дверь не поддалась.
Лампочка над ее головой мигнула и погасла, и девушка вскрикнула. Лампа снова мигнула и загорелась тусклым светом. Сьюзан еще раз нервно оглянулась и, бросив пресс-папье, рысью бросилась к выходу.
Когда она исчезла за поворотом, дверь комнаты охраны неторопливо открылась. Оттуда вышел улыбающийся Локи, черты его лица плавно превращались в чужие.
* * *
Майкл Левинсон ждал. Этому тюрьма научила его неплохо. Все прошедшие месяцы были для него ожиданием этого самого дня. Сделав шаг назад, он скрылся в тенях переулка.
С выбранной позиции через окно прекрасно был виден бокс Сьюзан. Она никогда не опускала жалюзи. Он видел, как она собралась, как вернулась, чтобы что-то взять со стола и наконец выбежала.
- Через минуту ты перестанешь так торопиться, малышка, - прошептал Левинсон, не скрывая удовольствия. – Мы проведем вместе много времени. Очень много.
- Прошу прощения, - произнесли за спиной.
Быстро повернувшись, он увидел мужчину в плаще, не старше сорока. В зубах тот сжимал зубочистку.
- Нам нужно серьезно поговорить, - сказал незнакомец.
* * *
Сьюзан замедлила шаг, но продолжала высматривать такси. Глас рассудка начал пробиваться сквозь пелену паники. Это, наверное, был кто-то из ребят, - подумала она. – Они не в первый раз меня пугают. В конце концов, полиция глаз не спускает с ублюдка. И он должен быть действительно тяжело болен. У обычного учителя не может быть таких связей, чтобы суметь выкрутиться.
Немного успокоенная, она свернула на маленькую улочку, ведущую к дому, и застыла. Обычно она не боялась здесь ходить, даже по ночам, но недавно какие-то хулиганы разбили почти все фонари. Два чудом уцелевших давали достаточно света, чтобы на стены старых домов ложились искаженные тени. Она чувствовала, что лучше вернуться. Дойти до ближайшего кафе, спокойно достать мобильник и позвонить в полицию. Да было бы величайшей глупостью…
С другой стороны, несколько метров – и будет видно ее окна. Можно будет почувствовать себя в безопасности. Сьюзан поправила сумку и двинулась дальше. Ускорив шаги, вошла в темные ворота. Рядом что-то зашуршало, но она не стала оглядываться.
Это, наверное, крыса, - она стиснула зубы до боли. – Их здесь полно…
Кто-то наткнулся на мусорный бак, сбив крышку, с грохотом свалившуюся на асфальт. Сьюзан с трудом удержалась от визга. Мужчина, явно пьяный, бросил в ее строну удивленный взгляд и нагнулся за крышкой.
- Тсс, пробормотал он. – Не шуми, малышка, люди спят.
Девушка машинально кивнула, не скрывая облегчения, быстрым шагом дошла до своей двери, вставила ключ и повернула.
Войдя в неосвещенный, но знакомый коридор, она щелкнула выключателем, но свет не зажегся. Она попробовала еще и еще.
- Не щелкай зря. Света нет, дочка.
Журналистка с облегчением вздохнула, узнав голос. Даже в темноте трудно было бы спутать хриплый голос старой консьержки. Взбежав на пролет, она спросила:
- У вас есть фонарик?
- Думаешь, девочка, я бы сидела тогда в этих потемках? Батарейки сели сто лет назад, а они не каждому по карману.
Сьюзан нащупала поручень и двинулась вверх по ступенькам. По крайней мере, она уже дома. Что тут может произойти?
- Если хочешь, дочка, возьми пару свечек, - подумав, сказала консьержка.
- Одну, чтобы дойти. Дома, наверное, есть фонарик.
Сьюзан подождала, пока старушка зажжет выуженную из фартука свечку и поблагодарила, пообещав заплатить.
- Если не забудешь, – с развлечением ответила консьержка. – У вас, молодежь, всегда тысяча вещей на уме. Да неважно, как видишь, я могу обойтись без света. У меня всегда глаза были как у кошки.
Журналистка еще раз поблагодарила и начала подниматься, прикрывая ладонью слабое пламя свечи.
* * *
Войдя в квартиру и заперев за собой дверь, девушка машинально потянулась к выключателю, но вспомнила, что это бесполезно.
Нащупав тумбочку, где хранились инструменты, она достала фонарь, проверила, работает ли, и только тогда задула свечу. Вооружившись лучом белого света, вошла в комнату.
В темноте ее квартира вовсе не казалась гостеприимной. Совсем наоборот. Многочисленные предметы мебели, как детстве, стали возможными логовами наимерзейших чудовищ. Сегодня у всех было одно лицо, и все напевали «I got you, babe», как Левинсон в день оглашения приговора.
Она потянула носом. Такое ощущение, что даже пахнет иначе. Ей знаком этот запах…
И вот тогда она заметила на столе пакет. Почувствовала было вспышку страха, но сразу опомнилась – к пакету была приколота записка от консьержки.
Старушка, благодаря знакомству с почтальонами, часто забирала посылки для жильцов и разносила по квартирам. Кроме одного хама с первого этажа, все ей были благодарны, никто не жаловался. Должно быть, она просто забыла сказать о посылке.
«Принято в 18:30», - было написано на бумажке. «Сказал, за счет отправителя.»
Сьюзан села и, держа в правой руке фонарик, левой сорвала оберточную бумагу. Внутри, в простой деревянной рамке, оказалась табличка с молитвой к ангелу-хранителю.
Подсветив каллиграфически выведенный текст, она прочитала:
- Ангел божий, сторож мой, за моей спиною стой, утром, днем и поздней ночью, будь всегда готов помочь…
Запнувшись, она снова принюхалась. Приятный запах стал сильнее. Где-то в голове попискивала тревожная мысль, что она должна до чего-то догадаться, что…
И в эту секунду она вспомнила.
По телу побежали мурашки; не в силах двинуться, Сьюзан стиснула рамку.
Сандаловое дерево – точно так же пах Левинсон на заседании суда. А теперь этим запахом пропахла ее квартира…
Сделав глубокий вдох, девушка постаралась убедить себя, что бывают обонятельные галлюцинации. Где-то она об этом читала.
Глаза ее снова упали на записку. А точно ли ее написала консьержка? Точно ли это ее почерк?
Ощутив какое-то движение за спиной, она быстро оглянулась, но никого не увидела. Покрепче сжав фонарик, левой рукой на ощупь опустила рамку на стол – и тут кто-то в темноте схватил ее за запястье. Вскрикнув, девушка замахнулась фонариком, но нападающий перехватил удар.
- Ты моя, малышка, - прохрипели в темноте.
Луч фонарика на секунду высветил лицо. То самое лицо! Искривленную в неприятной ухмылке физиономию Левинсона. Сьюзан, снова вскрикнув, попыталась вырваться, но прекрасно осознавала, что у нее нет шансов. Она слишком слаба, чтобы справиться в одиночку, а шанс, что кто-то прибежит на ее крики, равен нулю…
В этот момент сверкнула вспышка – такая яркая, что было больно глазам, и она изо всех сил зажмурилась.
Снова раздался крик, но не ее. Мужской. В отличие от Сьюзан, кричали не от ужаса, а от боли, чудовищной и непрекращающейся. Так могли бы кричать проклятые в аду. Мир наполнился запахом цветов и фруктов. Запахом чудного сада, который она помнила с детства… только еще прекраснее…
А потом свет погас.
Сьюзан еще секунду посидела, не открывая глаз, а открыв, оказалась в одиночестве. Запах сада пропал, как и запах сандала.
На краткий миг она предположила, что стала жертвой ярких необычных галлюцинаций… и тогда заметила выжженный на столешнице след руки. Рядом лежал провод, такой же, каким Левинсон душил своих жертв. А на рамке с молитвой к ангелу-хранителю лежало огромное белоснежное перо.
* * *
- Что с ней? – озабоченно спросил Квириний. Он занял позицию за домом, рядом с мусорным контейнером, и до появления Локи поочередно наблюдал за окнами Сьюзан и дверью подъезда.
Лжец пожал плечами и достал из кармана пачку зубочисток. Достав одну, сунул в рот.
- Отключилась, – сказал он. – Но, думаю, как очнется, она твоя. Ах да, иллюзорное перо растворится через несколько дней, след на столе тоже, так что постарайся обеспечить более прочные основания для веры. А след лучше всего просто выжги при первой возможности. Пусть будет сувенир.
- Я все думаю, не перебор ли это, - вздохнул хранитель. – Нам нельзя являться подопечным в сиянии благодати, и тем более обращать их к вере таким способом.
Локи пожал плечами.
- Это была не твоя благодать, а мои фокусы. Сомневаюсь, что твоя сила на такое способна. А теперь плати. Мне пришлось перевоплощаться в этого мерзкого Левинсона. Консьержка и пьяница тоже удовольствием не были. В каждом из трех случаев даже пахнуть я должен был по-другому. Такие детали чертовски утомляют.
- Ты сегодня потрудился, – признал Квириний. – Я думаю…
- Плати!
Ангел передал Лжецу конверт.
- Приятно было сотрудничать, - сказал он.
Локи выплюнул зубочистку и покачал головой.
- Ну да, люди так говорят… только обычно в фильмах.
Пожав ангелу руку, он неторопливо двинулся прочь. Не пройдя и пяти шагов, почувствовал, что за ним наблюдают и остановился. Ангела не было. Наверняка уже стал невидимым.
Лжец запрокинул голову.
- Здравствуй, Габриэль, - сказал он сидящему на карнизе силуэту.
Архангел улыбнулся и отбросил со лба волосы.
- Ох, Локи-Локи, - вздохнул он. – И что мне с тобой делать?
Лжец хитро усмехнулся.
В доме, несколькими этажами выше, молодая женщина пришла в себя и впервые за много лет губы ее зашептали молитву.
*Лайонел Смит – в английском языке Lionel Smith созвучно Liesmith, «кузнец лжи», популярному на Западе эпитету Локи.
Что было у истоков…
Молот, змея и скала
Где-то
Вне времени
читать дальше
Она появилась из тумана. Конь ее с достоинством королевского скакуна перешагнул серую границу миров и ступил на широкую дорогу. Лесная чаща поприветствовала прибывшую тихим вздохом и мерцанием росы в свете лун. Девушка улыбнулась. Наконец-то снова дома…
Из белого марева следом за ней показались четверо всадников. Головы их свисали на грудь, словно у спящих. В отличие от своей гордой проводницы, облаченной в сверкающую броню и крылатый шлем, выглядели они удручающе. На их помятых доспехах расцвели ржавые цветы в местах, где железо оказалось непрочным. Щиты были в латках, а мечи и топоры зазубрены. У некоторых не было лиц, только обнаженное мясо, из которого торчали налитые кровью глаза, или голые черепа с лоскутами кожи и мышц. Были и те, кому мечом снесли нижнюю челюсть, и их лишенные опоры языки свисали, как у загнанных псов.
Тем не менее воины жили. Каким-то чудом срослись рассеченные головы, и единственным напоминанием о смертельных ударах остались шрамы, сбегающие ото лба до затылка. Выколотые глаза вернулись на прежнее место и видели почти с прежней ясностью, а перерезанные артерии вновь заполнились кровью. Несомненно, они получили второй шанс.
Некоторое время раздавался стук копыт об утоптанную землю, пока из тумана не появились еще пара десятков всадников. Эти выглядели более истощенными, чем их предшественники, но только потому, что свежие смертельные раны все еще сочились алой кровью, стекающей узкими ручейками. Их глаза, все еще полные изумления, рассеянно смотрели в спины едущих впереди, словно в поисках ответов на зарождающиеся вопросы: как? почему? неужели это и есть вечность?
Они успели отъехать лишь на несколько шагов, когда от деревьев по сторонам дороги отделились четырехкрылые силуэты, одетые в цвета леса. Один из них поднял над головой сжатую в кулак руку. Вытащив левой рукой из ножен на бедре длинный нож с черным матовым лезвием, подождал, пока другие не достанут такие же и, взяв оружие в зубы, свободной рукой сделал несколько знаков. Его товарищи ответили кивками, и он резко опустил правую руку.
Луна скрылась за тучами. Дождавшись последней минуты, чтобы не выдать себя неестественным колыханием, они осторожным взмахом крыльев поднялись в воздух, всего лишь на высоту седла. Кулак командира вновь взлетел и опустился, и, прежде чем всадники успели обернуться, крылатые уже сидели у них за спинами.
Прекрасная выучка крылатых воинов была очевидна. Они мгновенно обернули крылья вокруг врагов, сковывая движения. Левая рука каждого зажала рот жертвы, заглушая вырвавшийся крик, правая плавно провела ножом по горлу. Кровь всадников еще не успела коснуться земли, когда нападавшие, повернув коней, уже свернули в лес и исчезли в зарослях.
Затем от деревьев отделилась следующая группа крылатых.
* * *
Конь валькирии не был простым животным. Мало какая лошадь способна парить в небесах и сверкать, как падающая звезда. И хотя эти способности коня исчезали в земле мифов, в нем всегда оставались крупицы магии, проявляясь прежде всего в обострении чувств и постоянной готовности сражаться.
Когда первая группа крылатых свалилась с неба, конь валькирии замер. Его владелица, уставшая на охоте, не обратила внимания на предупреждение. Понукая пятками, она запустила пальцы в его гриву и прошептала заклинание. Жеребец послушно тронулся, но через пару шагов снова остановился и, фыркая, застриг ушами.
На этот раз воительница отреагировала. Оглянувшись на свой отряд, она сняла с пояса рог и коротко продудела.
Воскресшие подняли головы.
- Передайте арьергарду, чтобы были настороже, – крикнула валькирия.
Несколько голов повернулось.
Некоторое время были слышны шепот и удивленные восклицания.
- Госпожа! – крикнул первый в строю. – Здесь только…
Вылетевший из лесной темени нож со свистом рассек воздух и воткнулся в горло, оборвав отчет. Деревья зашумели, словно тысячи птиц сорвались с веток, и луну заслонила туча воспаривших над дорогой созданий. Из густого подлеска полетели десятки стрел
Валькирия пустила коня вскачь и снова подняла рог. Она дула в него что было сил, не обращая внимания на стрелы, отскакивающие от невидимой защитной ауры, но звать на помощь было уже поздно. Стон рога потонул в криках всадников, теряющих свой второй шанс, хлопанье пары десятков крыльев и шуме в ее голове.
Внезапно на ее пути выросла стена огня. Привычный ко всякому конь, даже не замедлив бега, перепрыгнул ее и продолжил набирать скорость.
Наездница достигла поворота, и звуки битвы стихли. Перед ней расстилалось большое озеро. На другом берегу его, в лесу, окружавшем Валгаллу, светились костры.
«Меня зовут, - подумала она, вздрогнув всем телом. – Рагнарёк наступил».
В этот момент коня занесло на повороте. Воительница вцепилась в гриву, но было слишком поздно, и она со всего маху рухнула на землю. К счастью, песчаный откос смягчил удар, и она скатилась к мелководью. Минуту лежала неподвижно, прислушиваясь, нет ли погони, после чего с усилием поднялась на колени.
На дороге лежал какой-то блестящий предмет. Убрав с лица волосы и присмотревшись, она узнала в нем свой шлем, но не пошла за ним и не встала посмотреть, как там ее воины («Наверное, уже никак», - подумала она). Вместо этого богиня достала нож и разрезала ремни и крепления доспехов. Скинув все, голой нырнула в озеро. Она больше не доверяла сухопутной тропе, а плавать крылатые никак не смогут. Она доберется до Валгаллы и умрет там. И нигде больше.
Рядом с ней качнулся тростник, а в следующую секунду из воды показалась голова. В зубах у нее был зажат нож.
* * *
Херувим Натаниэль спешился и, ответив небрежным кивком на приветствия часовых, вошел в лагерь. Неторопливым шагом, с узелком в руке, он шел мимо грязных и рваных палаток, полных ранеными. Они тихо лежали на поломанных лавках, укрывшись собственными крыльями, испачканными в пыли и крови. Отдыхали после тяжелого боя.
Более удачливые, перевязав руки и головы, упражнялись с мечами, чтобы в следующий раз продержаться подольше. Натаниэль восхитился их упорством. Стук мечей прекратился на минуту - солдаты остановились, чтобы отдать честь старшему по званию - и снова зазвучал, перемежаясь неровными, с присвистом, выдохами.
Если верить часовым, отряд Натаниэля уже добрался до лагеря. Херувим улыбнулся. «Нет ничего важнее хорошего впечатления», - подумал он, поворачивая направо, в широкий проход между палатками и офицерской столовой. Перед ним оказался шатер вождя.
Остановившись у входа, Натаниэль позвал стражника и произнес закодированную фразу, в которой были пароль и статус миссии. Стражник ненадолго исчез внутри шатра, а вернувшись, впустил его. Херувим поправил доспехи и вошел.
Убранство шатра было по-военному суровым и лишенным удобств. Слева стояла пустая стойка для доспехов, рядом – походная койка. Сделаны они были явно на заказ для настоящего великана. На стуле стояла неубранная глиняная посуда с объедками.
В середине шатра был стол, окруженный десятком неотесанных пней, справа на высокой лавке стоял отличный макет поля битвы. Над ним склонился вождь.
Он стоял спиной к дверям, и три пары его гигантских крыльев осторожно шевелились, словно от ветра. Закрепленный между ними, висел вдоль хребта могучий меч.
Сотник кашлянул.
- Я херувим Натаниэль, архангел, - сказал он. – Из первого…
Вождь поднял руку, заставляя замолчать.
- Я знаю, кто ты, – ответил он. Подняв маленькую фигурку, переставил ее подальше. – Иначе бы ты сюда не вошел.
Херувим проглотил ругательство. Хорошее настроение улетучилось, но все еще нужно отчитаться. Отчет хороший. Достойный похвалы. Может, еще не все потеряно…
- Архангел Михаил! Вот голова валькирии, – он с гордостью развернул сверток и показал его содержимое. – Хочу сообщить, что задание выполнено с минимальными потерями…
- Что?!
Вождь повернулся к нему так резко, что сбил макет крыльями. Лавка с грохотом повалилась набок, маленькие фигурки рассыпались по полу, крохотные мечики воткнулись в землю, а миниатюрная Валгалла развалилась на две части.
В палатку заглянули стражники, но, обнаружив, что командиру ничто не угрожает, поспешно скрылись. Архангел медленно двинулся на херувима, сжимая и разжимая кулаки.
- Ты хочешь сказать, у нас потери?!
Натаниэль невольно сделал шаг назад.
- Совсем минимальные, господин, мы… - он замолчал, не в силах добавить ни слова.
Михаил остановился в шаге от него. Его иссеченное шрамами лицо выражало неприкрытую ярость. Вытатуированный вокруг левого глаза язык пламени загорелся алым и желтым, дыхание с шипением выходило сквозь стиснутые зубы.
- Ты получил две сотни отборных бойцов, - процедил он, - и отличное место для засады. Противник был в меньшинстве, А ТЫ МНЕ ГОВОРИШЬ О ПОТЕРЯХ?!
Натаниэль сделал шажок назад и с ужасом осознал, что уперся в стену шатра. Крылья натянули ткань.
- У них было оружие, господин, – попробовал он еще раз оправдаться, почти шепотом. - То, о котором…
Архангел сделал глубокий вдох и отступил на шаг. Минуту помолчал, что-то обдумывая.
- Ты под конвоем пройдешь в свою палатку, – сказал он наконец почти спокойно. – И ни шагу из нее не ступишь, пока я не решу, что с тобой делать. Скажешь это часовым. А теперь забери труп и вон отсюда!
«Растяпа, - подумал архангел, глядя на уходящего херувима. – Меня окружают трусы и растяпы».
Сколько сил он потратил, чтобы опровергнуть слух о смертоносном оружии асов, сошедший с уст великана-охранника Эгира и разлетевшийся по его армии, как саранча по Египту. Проклятье! Одна сплетня сделала больше, чем все альвы, карлики и валькирии своими мечами и топорами.
Окинув взглядом рассыпавшиеся по полу фигурки, он поднял одну из них. Это был крепко сбитый воин со смоляной бородой и повязкой на одном глазу. На его нагруднике было изображение огромного дерева с виселицами, свисающими с ветвей.
- Не волнуйся, Один, - прошептал архангел Михаил, криво ухмыльнувшись. Пламя на его лице вновь разгоралось. – Это не отложит нашу встречу.
* * *
В то самое время, когда Михаил говорил с фигуркой, восседавший на троне Один вздрогнул.
Мгновение спустя затряслось все здание.
Кружки, сделанные из черепов, загремели на столе, ложки, выточенные из костей, выпали из глиняных чаш. Пустые стойки, на которых когда-то было оружие, рухнули на застеленный шкурами пол.
Стоявший посреди залы Тор положил молот на землю и раскинул руки, балансируя на широко расставленных ногах. Даже ему было непросто сохранять равновесие.
Подземные толчки прекратились так же быстро, как начались. Вновь наступившую тишину нарушали только звуки идущей за стенами битвы, триумфальные крики ангелов, когда падало очередное укрепление, и размеренный стук тарана о ворота Валгаллы.
Бог грома поднял молот, перебросил в левую руку и покрутил над головой. Один скривился.
- Может, поделишься, что тебя так взбодрило, сын?
Тор пожал могучими плечами.
- Трудно сказать, - ответил он. – Землетрясение напомнило о старых временах. Я уже почти забыл, что он все еще прикован там.
Один поднял взгляд на висящее под потолком застывшее озеро, дар морского великана Эгира. Того самого, который думал, что с крылатыми можно договориться. Несчастный глупец!
- Зато я всегда помню о Лжеце, - печально бросил правитель Валгаллы. – И иногда мне хочется пойти туда и оборвать его подлую жизнь.
Бог грома посмотрел на него с упреком.
- Ты не можешь! Он же…
- …должен быть вестником конца, знаю, - перебил отец. – Вот только конец уже настал, разве ты не видишь?!
В дверь сунул голову карлик. Тор махнул ему.
- Не беспокой нас сейчас, Глоин.
Слуга послушно скрылся за дверью. Громовержец поднял молот на плечо.
- Но ты же знаешь, что выход есть, верно? – спросил он. – Помнишь про тайную дверку в своей комнате и…
- Замолчи! – крикнул Один.
Громовержец вздохнул.
- Вот оно что, – сказал он. – Сначала я думал, что у тебя есть план, потом – что ты просто позабыл. Но ты помнишь. Просто ты струсил, отец!
- Я же велел тебе молчать!
- А что ты мне сделаешь? – насмешливо спросил Тор. – Тебе не хватает смелости, чтобы сделать то, чего никто другой, ни я, ни твоя шайка мертвецов, сделать не сможет. Тебе не хватает храбрости, чтобы спасти Валгаллу.
Один вскочил и схватил стоявшее у трона копье. Его сын не двинулся с места, только маленькие голубые молнии пробежали по доспеху, а молот на плече негромко замурлыкал. Звук походил на далекий раскат грома. Владыка асов сел и закрыл лицо руками.
- Ты не знаешь, каково это, - тихо отозвался он. – Когда я в прошлый раз отдал себя Древу… Это было ужасно. Но тогда я знал, что есть шанс вернуться. А на этот раз… Я не вернусь. Это трудно понять тому, над кем до сих пор нависала лишь далекая угроза Рагнарёка.
Тор подошел к трону. Какое-то время он смотрел на Одина сверху вниз, после чего опустился на одно колено. Положив молот к ногам отца, поклонился.
- Прости мне мою дерзость, - прошептал он. – Поступай, как считаешь нужным. Но Древо – наш единственный шанс, и если… если…
Двери затрещали, полетели первые щепки.
Медленно поднявшись с трона, Один снял шлем. Пустая глазница, до того скрытая забралом, придала его перепаханному шрамами лицу новое, более страшное выражение. Такое бывает у тех, кому больше нечего терять.
- Мне нужно несколько минут для подготовки. Ты должен выгадать для меня время, Тор, - сказал он, протягивая шлем сыну. Тот, взяв его, быстро надел, не заботясь об опущенном забрале.
- Дам столько, сколько смогу, - отрезал громовержец. Встав и отряхнув колени, поднял молот. – Все оставшееся время нашего мира. Все время, что мне отведено.
* * *
Полы шатра разошлись, и вошел сотник, последний из приглашенных. Он отсалютовал архангелу и кивнул сидящим за столом сослуживцам. Две мрачных шестикрылых фигуры в черных одеждах, стоящие подле вождя, предпочли его проигнорировать, как, впрочем, и обычно.
Сотник сделал вид, что не заметил перевернутый макет Валгаллы. Странно, он почему-то был уверен, что землетрясение не затронет шатер. В голове его забрезжила тревожная мысль – а что, если он ошибся…
- Садись, Мазариаш, - велел архангел, указывая место.
Тот послушно сел за стол, ощущая вес оказанной чести, но тут же мысленно выругался – скамья была узкой и вся в занозах. Стало ясно, что впереди его ждут долгие неприятные минуты.
Вождь сложил руки на груди, подобрал крылья, и губы его скривились в злобном оскале, который на самом деле был старательно отрепетированной улыбкой.
- Наверное, до вас, мерзкие сплетники, уже дошли слухи о некомпетентности Натаниэля, - насмешливо бросил он. – Я знаю, особенно подобные истории радуют Трезора, - он кивнул на рослого ангела с детским круглым лицом, и тот смущенно пожал плечами. Остальные расхохотались.
- Я не знаю, однако же, дошло ли до ваших ушей, что ваш дорогой товарищ пытался свалить свою неудачу на якобы смертельное для нас оружие…
Смех сошел на нет. Архангел вздохнул.
- К сожалению, на этот раз слухи оказались правдивыми. Мы обыскали трупы и нашли это, - он показал им кулон. То был оправленный в золото глаз.
- Око Одина, – пояснил вождь. – С помощью этого он мог делиться силой со своими подданными. Разумеется, мощь талисмана не так велика, чтобы навредить таким сильным ангелам, как вы, но достаточно, чтобы породить беспокойство среди наших солдат. Но теперь мы добыли око Одина и…
- А что, если есть еще одно? – спросил Мазариаш. – Выкололи, оправили и повесили на шею какому-нибудь великану? Великаны и без того грозные противники. А с таким артефактом…
Одна из стоявших за Михаилом темных фигур сделала шаг вперед и откинула капюшон. Внезапно все узрели прекрасный лик архангела Гавриила – божьего посланца и ангела смерти. Ослепительная белизна его лица на фоне черных одежд напоминала всплеск расплавленного металла посреди угольной россыпи. Один лишь архангел Михаил мог выдержать лицезрение этой совершенной, ужасной красоты. Он усмехнулся над своими подчиненными.
- Не стоит беспокоиться из-за другого глаза Одина, - заверил Гавриил своим мелодичным голосом. – Равно как из-за других частей его тела. Чтобы что-то могло стать артефактом, оно должно войти в легенду. Как это око. А для создания легенды вокруг второго ока времени у них нет.
Михаил посмотрел на собравшихся. Они не выглядели до конца убежденными, но достаточно, чтобы выполнять приказы. Да и до победы оставался один шаг.
- Это все, что я хотел вам сказать, - он улыбнулся, видя удивление на лицах своих офицеров. – Можете идти.
Ангелы послушно встали с пеньков и скамьи и вышли из шатра. Михаил подождал еще минуту и повернулся к Гавриилу и второму в капюшоне.
- Отличная работа, - похвалил он. – Признаюсь, я бы купился.
Гавриил пожал плечами.
- Все заслуги принадлежат нашему осведомителю, – сказал он. – Она подает нам гениальные идеи, верно, Рафаил?
Темная фигура кивнула, но не издала ни звука.
- Рафаил постоянно поддерживает с ней связь, – пояснил Гавриил. – Он проложил дорогу к ее разуму.
- Серьезно? – спросил Михаил.
- Да, брат, – со смехом ответил посланник смерти. – А знаешь, что она делает в эту самую минуту? Просто…
В шатер ворвался стражник в сопровождении окровавленного бойца.
- Важные новости с поля битвы, господа мои, - выкрикнул воин. – Врата Валгаллы поддались.
- Так это замечательно! – воскликнул Михаил, поправляя меч.
Солдат покачал головой.
- Не совсем, господин. По правде говоря, для нас это ничего не меняет.
* * *
На скамье стояла чаша. Она была там с тех пор, как первые ангельские взводы заслонили крыльями небо, и мед уже не был так хорош, как в час, когда был налит. По его поверхности плавали соринки и мошки, но Один выпил, не поморщившись. Вид лежащей рядом веревки и проклятой петли, которая вот-вот затянется на его шее, лишая последнего вздоха, придавал напитку особенный вкус. Подгнившая сладость жизни.
Потянувшись за ножом, Один перерезал ремни нагрудника. Медленно сняв, поставил его возле мотка веревки и сделал то же самое с остальным доспехом.
Обнажившись, бросил взгляд в зеркало, и вид его не порадовал. Он смотрел в глаза старика, спрятанного в теле силача. Уставшего от жизни, но боящегося смерти, потерянного в мире, который в одно прекрасное мгновение изменился до неузнаваемости. Он видел в зеркале лицо того глупца на холме, много веков назад заключившего договор со Лжецом. На свою погибель…
Голова его вдруг закружилась. Один сделал несколько неуверенных шагов, перед глазами заплясали синие и зеленые точки. Горло и пищевод начало жечь, сильнее и сильнее, пока не запекло огнем. Он попытался закричать, но не смог выдохнуть ни звука. Ноги его подкосились, и он упал на колени. Зрение заволокла пелена.
И тогда из-за занавеси вышла женщина. Он сразу узнал ее. Сигюн, жена Локи, прозванного Лжецом.
Один помнил, как глумились над ней асы, когда она поклялась, что навечно останется с мужем, защищая его лицо от ужасного яда нависшей над ним змеи. Никто не верил, что она выдержит. Но она оставалась на посту все эти годы, века, тысячелетия, смиренно терпя насмешки и оскорбления. Она не оставляла Лжеца ни на миг. До этого дня.
- Приветствую тебя, Один, король виселиц, - произнесла Сигюн, нагнувшись над правителем Валгаллы. Для него она оставалась бледным пятном на фоне багровой занавеси. – Как я вижу, ты не в лучшем здравии.
Он что-то яростно прохрипел в ответ. Сигюн рассмеялась.
- Нетрудно было вычислить, что ты захочешь выкупить Валгаллу ценой добровольного мученичества. Если учесть, что творится за этими стенами, это и правда был единственный выход. Вот только ты не умрешь мучеником.
Поднявшись, она взяла в руки пустую чашу.
- Никакого привкуса не почувствовал? – спросила она. – Например, яда? Проклятая змея, висящая над Локи, разбрызгивает эту пакость повсюду, так что несколько капель могли и в чашу попасть. Печально, правда?
Никто никогда не откроет эту дверь, никто не отнесет его сердце Древу и не отдаст его страдания. И никто не выиграет от его стараний.
Один закрыл глаза и с чудовищным усилием прохрипел:
- Зачем?
Сигюн нагнулась ближе и силком подняла ему веки, застав владыку Валгаллы посмотреть прямо ей в глаза.
- Обиды, нанесенные семье, не прощаются, - прошептала она. – Никогда.
Поднявшись, она примостилась на краешке стола и стала ждать, пока Один не умрет.
* * *
Бой у стен Валгаллы можно было наблюдать издалека. Гавриилу были видны передвижения отрядов, которые под аккомпанемент грома и молний возносили на небеса тела павших ангелов, и слышен был ужасный грохот, словно доносящийся из бездны. То, что рев этот вырывался из легких одинокого защитника крепости, стоящего в ее воротах, не утешало архангела ни на гран.
Он обернулся к Михаилу. Вождь затянул последний ремень нагрудника и протирал тряпкой места, потерявшие блеск. Татуировка на его лице мерцала красным.
- Рафаил передал, что Один больше не представляет угрозы, - бросил Гавриил.
Михаил кивнул.
- Мне вот только интересно, почему наш любимый покровитель дорог не докладывает мне лично, – сказал он. – Было бы проще и быстрее.
Ангел смерти улыбнулся.
- Он говорит, что боится прокладывать путь к твоему разуму. Слишком часто ты заглядываешь в бездну. Говорит, она, как правило, отвечает тем же.
- Кто? – вождь не понял аллюзии.
- Бездна. Она тоже смотрит на тебя. А Рафаил не хочет, чтобы за ним наблюдали. К тому же я посланец, и это моя работа; скажешь, нет?
Михаил не ответил. Похрустев пальцами и размяв кисти, он выхватил меч из-за спины.
- Ладно, я готов. Время побеседовать со стражем.
Неспешным шагом он спустился с холма и пошел сквозь ряды своей армии. Те мгновенно расступились, образовав широкий коридор до самых ворот, где его ждал немного смущенный внезапной передышкой хозяин гигантского молота.
Вождь шел спокойно, не реагируя ни на овации войска, ни на звук труб, вдруг раздавшийся над полем битвы. На самом деле, единственное, что он видел перед собой, это растущую с каждым шагом широкоплечую фигуру в конце коридора. Тень, заслоняющую свет победы.
Когда до ворот оставалось двадцать шагов, он остановился и поднял перед собой меч.
- Во имя Господа всемогущего приказываю тебе уступить дорогу, – произнес архангел. Лицо его исказилось в ухмылке. – Уступи дорогу сильнейшему.
Тор, стоявший до того с низко опущенной головой, поднял ее. Даже ссутулившись, он возвышался над архангелом, но в этот момент, казалось, стал выше почти вдвое. Молот в руке защитника Валгаллы тихо заворчал – так грохочет вдалеке весенняя гроза.
Гигант снял шлем Одина и тряхнул золотой гривой. Широко расставив ноги, перехватил молот обеими руками. По рукояти пробежали две голубые молнии.
- Ты и я, чужак, - гордо воскликнул он. – Только ты и я.
Михаил кивнул и стиснул рукоятку меча. Лезвие запылало.
Еще секунду противники рассматривали друг друга, оценивая силы, и одновременно сорвались в атаку.
Сын Одина двигался с неправдоподобной скоростью. Рванувшись вперед, он нанес мощный удар туда, где только что была голова врага. Архангел не мог не воспользоваться ситуацией и чиркнул по бедру гиганта. Меч скользнул по щитку, слегка поцарапав металл, но сам Тор остался невредим. Бог молний отскочил, лицо его исказилось.
Архангел также отступил назад и, внимательно следя за противником, двинулся по дуге. Сделал шаг вправо, проверяя, следит ли враг за его движениями, a затем медленно тронулся влево, незаметно уменьшая расстояние.
Тор не дал себя одурачить. После третьего шага он понял, что если дистанция еще сократится, в ближнем бою он потеряет преимущество… и погибнет. Взяв молот обеими руками, он медленно поднял его, будто готовясь нанести сильный удар. Слегка откинулся назад, как для замаха – и вдруг убрал правую руку с рукояти. Зажатый в левой руке молот качнулся назад, с каждой секундой набирая скорость, а сам воин прыгнул вперед. Михаил инстинктивно заблокировал удар мечом. Этого и хотел бог молний.
Молот легко перехватил вражеский удар и выбил меч. Архангел, выпустив рукоять, отлетел назад и зарылся крыльями в песок. Молниеносно сложив их, откатился вбок и там, где была его голова, в землю врезался молот.
Михаил откатился подальше и поднялся, разворачивая крылья. Поискал глазами меч – тот лежал неподалеку. Подойдя, поднял его и потушил пламя.
- Играем дальше? – спросил он.
Тор пожал плечами и поднял оружие.
Архангел двинулся на него. Было видно, что противник готовится к новой атаке. В этот раз Михаил даже не пытался предсказать ее. В этой битве он и так слишком много думал.
Не став тянуть дольше ни минуты, он подобрался и… взлетел. Захлопал развернутыми крыльями, поднимая тучу пыли.
Сын Одина зажмурился и инстинктивно бросил молот в Михаила. Только его там уже не было, потому что он, мгновенно сложив крылья, рухнул на землю и атаковал, пока обух выписывал светящиеся круги в воздухе. Огненное лезвие вонзилось снизу в незащищенный пах гиганта. Тор взревел от боли и пошатнулся. Молот, который в этот момент вернулся в его руку, перевесил, и бог молний рухнул на землю.
Архангел сделал шаг назад и подождал, пока остановятся предсмертные судороги. И только тогда вошел в Валгаллу.
В углу его ждала Сигюн. С легким поклоном женщина протянула ему нагрудник Одина.
- Здравствуй, господин, – произнесла она.
Михаил ответил сдержанным кивком и пробежал глазами по залу. Одобрил суровое, но не лишенное очарования убранство, главным украшением которого были стойки для оружия, еще недавно полные топоров и мечей.
И, конечно, трон правителя со стоящим рядом с ним копьем – символом власти.
Убрав меч за спину, он подошел к трону и взял в руки копье. Занеся над собой, нацелился в одну из застывших водорослей на потолке, замахнулся и… опустил. Перехватив обеими руками, сломал через колено.
- Я хочу видеть тело, - потребовал он.
Сигюн бросила нагрудник на пол и молча пошла к двери, ведущей в дальние комнаты. Михаил последовал за ней.
Прошло немало времени, прежде чем ангелы, стоявшие за воротами, осмелились войти. Сперва двое-трое смельчаков, но потом вся комната заполнилась крылатыми. Под потолок.
* * *
- Что тебе было обещано? – спросил Михаил. Поднявшись и переступив через труп Одина, заглянул Сигюн в глаза. Девушка не отвела взгляд.
- Жизнь и свобода, – ответила она. – Для меня и моего мужа.
Архангел презрительно поморщился.
- Где же тот, которому нужна помощь женщины, чтобы получить свободу? Что же он, калека?
- В некотором смысле, господин. Последние века он провел прикованным к скале. Но может история моей жизни подождать, пока ты не выполнишь свою часть уговора?
Михаил внимательно взглянул на богиню.
- Твой муж когда-нибудь говорил тебе, что ты удивительная женщина? – спросил он, двигаясь на выход.
Сигюн улыбнулась.
- По нескольку раз на дню. Но он Лжец. Настоящий кузнец лжи, если быть точной.
* * *
Глубоко под Валгаллой лежал голый мужчина, крепко привязанный к скале веревками, плетенными из жил и кожи. Над его головой нависала чаша, подпертая изогнутой палкой. Время от времени в нее капал яд с зубов свернувшейся на скале змеи. Лицо человека, покрытое ожогами и шрамами, было растянуто в усмешке.
- Я уже рассказывал, как когда-то побывал с друзьями в Египте? - спросил он. - Идем себе по берегу Нила, и тут один говорит мне: «Смотри, какая здоровущая змея». Я начал оглядываться, а он мне: «Ты на ее голове стоишь, идиот». И на самом деле, оказывается, я остановился на ней и топнул так неудачно, что у бедняжки вылезли глаза. Конечно, мы захватили ее с собой. На вкус она оказалась как курица, а кусочки кожи, наверное, до сих пор лежат где-то в шкафу.
Змея зашипела, и две капли упали в чашу. Человек рассмеялся.
- Если хочешь, я опишу, как именно она выглядела, - предложил он. - Может быть, это была какая-то твоя родня. Не хочешь? А я не рассказывал, как Геракл задушил двух змей в колыбели? Я слышал от Эгира. Он, кажется, бывал в тех краях. Представляешь? Младенец. Двое из ваших напали на малыша, и ни фига не вышло! Знаешь, кстати, что такое фига, падаль? А что такое дерьмо, знаешь? Ползал когда-нибудь в нем?
Вновь раздалось шипение, и еще две капли с плеском упали в чашу. Хриплый смех человека отразился от стен пещеры.
* * *
- Что его так веселит? – спросил Михаил, ступая на лестницу, ведущую вниз.
Сигюн пожала плечами.
- Он всегда был таким. Если захочет, умеет страшно раздражать.
- А по-другому умеет?
Та снова пожала плечами. Они продолжали спускаться, но спустя несколько шагов богиня резко остановилась.
- Только что вспомнила одну важную вещь. Его узы усилены проклятием, и… Жди меня здесь, сейчас вернусь.
Подхватив подол платья, она взбежала по лестнице и скрылась за углом. Михаил выхватил меч, заставил его запылать и, используя в качестве факела, продолжил спуск.
После почти трех сотен ступенек он оказался перед огромными дубовыми воротами, похожими на ворота Валгаллы. Левая створка была приоткрыта.
Архангел погасил меч и осторожно толкнул дверь, мысленно прося не скрипеть. Он оказался в пещере площадью с тронный зал Господа, где когда-то Метатрону вручили власть над ангелами. Вот только это место было создано не божественной волей, а силами природы. Он не сомневался в этом, хотя из пола не выступало сосулек, похожих на клыки зверя, а из стен не лилось подземных потоков. Скорее походило, что скульптором был ветер, чудовищная буря, которая случайно попала в подземелье и, не в силах сбежать, билась в своей тюрьме в течение столетий. Может быть, даже тысячелетий.
В центре пещеры стояла скала. Привязанный к ней человек с ужасно изуродованным лицом говорил сам с собой, то и дело заливаясь хриплым смехом. Архангел, убедившись, что больше никого нет, вновь зажег меч и почти бесшумно подошел к скале.
- Ты муж Сигюн? – спросил архангел, когда смех прекратился.
От скалы его отделяли два шага.
Прикованный, повернув голову, встретил взгляд Михаила. Вблизи его изъеденное ядом лицо смотрелось еще кошмарней.
- Зависит от того, кто спрашивает, – ответил он. – И как быстро.
Архангел не сразу понял, при чем тут скорость, но краем глаза заметил движение и инстинктивно отшатнулся. В лицо ему метнулась голова шипящей змеи. Одним молниеносным движением Михаил поймал гадину за шею и рванул.
- Неплохо, желтопузый, - процедил он, нагнувшись к треугольной морде и заглядывая в холодные глаза. – Недостаточно быстро, но неплохо. А теперь время вспомнить слово Господа.
Он поднял меч.
- За то, что ты сделал, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей. Такова воля Господня.
Зашкворчало. Змея еще некоторое время корчилась, пытаясь обернуть кольца вокруг руки архангела, но с каждым мигом слабела, в отличие от своего противника.
Когда все было кончено, архангел бросил труп на землю. Огненная татуировка на его лице угасла.
- На чем мы остановились? - спросил он прикованного к скале мужчину.
Узник нервно облизнул пересохшие губы. Рана на его лбу сочилась желто-зеленой слизью.
- Я представился как Локи, муж Сигюн, и пообещал никогда тебя не раздражать. Это хороший ответ?
Лицо архангела исказила усмешка. Размахнувшись, он перерубил мечом сплетенную из жил веревку, скрепившую правую руку Локи. То же сделал и с остальными.
Освобожденный неуверенно пошевелил кистями, руками, ногами… Поразившись послушности затекших мышц, потянулся, подпрыгнул, сделал сальто в воздухе и твердо приземлился на ноги. Подбежав к стене пещеры, дотронулся до нее, присел. Каждое движение выражало огромную, незатухающую радость. И только случайно проведя рукой по лицу, он вздрогнул от отвращения и посмотрел на своего спасителя.
- Не очень зрелище, да? – спросил он.
Михаил пожал плечами.
- Переживешь.
Локи присел, спрятав лицо в ладонях. Казалось, что он плачет. Прошло несколько минут, и вождь уже собирался подойти и погладить его по плечу, когда Локи вскочил, открывая лицо. На нем не осталось ни шрамов, ни коросты. Теперь его украшала аккуратно подстриженная русая бородка, а нос-картошка стал узким и прямым, характерным для северных народов.
На глазах у архангела поредевшие волосы стали отрастать и, достигнув нужной длины, заплелись в косу. На нагом теле Локи появились кожаные штаны и белая льняная рубашка.
Он развел руками, как акробат после удачного выступления.
- А теперь?
Михаил вновь пожал плечами.
- Как по мне, не вижу разницы. А теперь пошли, твоя жена нас, наверное, заждалась.
Блондин послушно направился к лестнице.
- Просто интересно, - легким тоном бросил он, - почему она не пришла за мной.
- Она сказала, что какое-то проклятие усиливает узы, и что-то нужно… Эй, ты куда?!
Но Локи уже не слушал. Выбежав за ворота, он со страшной руганью рванул вверх по лестнице.
* * *
- Как так вышло, Гавриил? – спросил Михаил, когда ему удалось протолкаться через толпу. Озабоченные ангелы не обращали внимания на своего вождя.
- Меня здесь не было, - отозвался темноволосый посланец смерти, – но свидетели говорят, что она подбежала к молоту Тора и хотела его поднять, а потом ударила молния. Больше двух десятков наших разнесло в пыль, а она только упала без сознания. Даже не погибла.
Михаил оттолкнул заслоняющего обзор ангела и взглянул на лежащую на земле Сигюн. Та была без сознания. Локи сидел рядом, держа ее за руку. Не плакал, но было видно, что он страдает.
Вождь покачал головой.
- Она оправится? – спросил он, вновь повернувшись к Гавриилу.
- Кто знает, она везучая. Жива, цела и не дымится. Может, кто-то ее хранит.
Из ворот Валгаллы вышел отряд ангелов, ведя местных обитателей. Во главе шли два существа в доспехах дворцовой стражи. Несмотря на то, что один был великаном, а другой карликом, сходство их было поразительным. Одинаковые головы восседали на таких разных телах.
Увидев посреди толпы вождя, стражники остановились.
- А с ними что делать, господин? – спросил один из них.
Михаил еще раз посмотрел на Локи и Сигюн.
- Позаботься о ней, Гавриил, - прошептал он. – И о нем тоже. Она заслужила, чтобы мы сдержали обещание.
Он со всех сил рванулся в вышину и, расправив крылья над головами толпившихся ангелов, взмахнул, сохраняя равновесие.
- Убейте всех, - приказал он. – А замок спалите до основания. Его время прошло.
По молоту Тора пробежала маленькая молния. С рукоятки скользнула на боек и, коснувшись земли, исчезла в пыли.
* * *
Армия была готова выступать. Там и сям еще виднелись разбитые палатки, но большинство ангелов с нетерпением ожидало приказа покинуть лагерь.
Гавриил и Михаил стояли на каменистом холме, глядя на пепелище Валгаллы. Яркое зеленое пламя пылало неделю и, казалось, никогда не погаснет, но ныне остался только пепел и груды хаотично раскиданных камней.
- Кто он, говоришь? – спросил Гавриил.
- Лжец, - повторил Михаил. – Бог лжи. А вдобавок кровный брат Одина и отличный кузнец. Ну и предвестник их версии Апокалипсиса. Виновник, если быть точными.
Гавриил покивал.
- Я слышал о Рагнарёке. Продолжай.
- Был осужден за многочисленные преступления, - продолжил вождь, – в том числе за убийство сына богов Бальдра, и привязан к скале кишками собственного сына… A дальше ты знаешь.
- Знаю, только не могу понять, зачем ты мне это рассказываешь. И чем он тебе так интересен.
Михаил пожал плечами.
- Все просто. Я надеюсь, что ты сможешь помочь мне найти способ уговорить его работать на нас – теперь, когда не осталось надежды, что его жена очнется.
Ангел смерти даже не попытался скрыть удивление.
- А зачем? – спросил он. – Если ты хочешь сдержать обещание, так пусть идет с миром. Угрозы одиночка не представляет, да и проследить за этим можно. Не вижу смысла тащить его с собой.
Вождь провел рукой по татуировке, как всегда, когда размышлял.
- Не в этом дело. Я думаю, нам нужна свежая струя, – пояснил он. – В течение многих лет мы используем одни и те же методы, наших агентов видно издалека. Нужен кто-то, кто будет на нашей стороне, но не одним из нас. Кто-то, не связанный Законом. Тот, кто сможет лгать и жульничать для правого дела. Нашего дела.
Удивление на лице Гавриила уступило место негодованию.
- Как ты можешь помышлять о таком? У нас есть правила!
Михаил опустился на корточки и взял в руку прутик. Нацарапав на земле христианский символ рыбы, подумал и дорисовал ей акулий плавник. Глядя на рисунок, ответил:
- И рек Господь: кто сам без греха, пусть первый бросит камень, - подняв голову, он как всегда бесстрашно заглянул в глаза ангелу смерти. – Забыл уже про байки с глазом Одина?
Гавриил открыл было рот, но вождь не дал ему ответить.
- Идет война, брат, и единственное, о чем мы должны думать, это как не проиграть, - сказал он и, поднявшись, положил руку на плечо спутника.
- Я знаю, как важны правила. Если позволить себе лгать, мы станем ничем не лучше Люцифера и его приспешников. Но, как сам видишь, иногда ложь – единственный выход. Для этого нам и нужен Локи. И поэтому мне нужен крючок, чтобы его зацепить.
Обиженный архангел стряхнул руку Михаила и отошел к обрыву. Крылатое воинство на дне оврага, отсюда выглядевшее не крупнее муравьев, собирало последние осадные орудия. Такими темпами они закончат все до наступления сумерек.
Гавриил почесал затылок.
- Думаешь, мы можем ему доверять? - оборачиваясь, спросил он.
Перечеркнутое шрамом лицо вождя исказила жестокая улыбка.
- А кто говорит о доверии, брат?
* * *
Локи начинал ненавидеть своего проводника. Мало того, что этот плечистый херувим с детским лицом ступал за ним повсюду, так еще и не замолкал ни на минуту, болтая обо всем, начиная с формы облаков и кончая лечением гангрены. В настоящее время он трепался на тему ангельской иерархии.
- Так вот, пока Господь странствует по мирам, - тараторил херувим, - за все отвечают Престолы и Власти. Они имеют семь и более пар крыльев и все говорят одним голосом, но с ними контактирует только архангел Рафаил, а он не болтлив, так что наверняка не узнать. На самом деле все дела лежат на плечах архангелов. Их ты уже знаешь. Это серафимы, но шестикрылые. У обычных только три крыла. Когда-то было четыре, но…
Локи остановился, делая вид, что вытряхивает что-то из башмака, и с тоской уставился на солдат, сгрудившихся вокруг сложенного из ящиков стола. Эти ангелы не несли всякую чушь, а играли в карты, смеясь и потягивая что-то из металлических чашек.
А херувим продолжил:
- На самом деле, до сих пор неведомо, что такого сделал Люцифер, что лишил спокойствия самого Господа, но это должно быть что-то действительно плохое. Без обид, но, по-моему, это как-то связано с возникновением этого языческого сброда. Всяких там богов и…
Лжец поднялся с колена и, не отрывая взгляда от картежников, спросил:
- Почему они играют на перья?
Проводник пожал плечами.
- Это единственное, что представляет ценность. Жалования мы не получаем, пищи сколько угодно, а другие потребности насыщает пение хоров, нашей низшей касты. Собственно говоря…
Локи жестом заставил его замолчать. Ему не хотелось слушать о кастах и подразделениях, особенно когда появилась возможность заработать.
- А какой толк в перьях?
Херувим замялся, но наконец махнул рукой и начал объяснять. С каждым его словом ухмылка на лице Локи расползалась все шире.
Издалека послышался рев горна, объявляя о выступлении первых отрядов.
* * *
В палатку вождя заглянул стражник.
- Перебежчик пришел, - доложил он. – Просит принять. Говорит, это срочно и ты, господин, знаешь, о чем речь.
Михаил поставил шкатулку с фигурками на груду подобных. Все остальное скромное убранство палатки уже вывезли.
- Впусти его, - велел архангел.
Отдав честь, часовой исчез, а минуту спустя вошел Локи.
- Я с ответом, - с порога сказал он. – Если предложение все еще в силе, могу работать за вашу пуховую валюту.
Улыбнувшись, архангел вынул из-за пазухи запечатанный конверт и протянул гостю.
- С этого момента ты будешь обращаться ко мне «вождь». А это – твое первое задание.
@темы: переводы, грех: гордыня, грех: лень, Лжец, лжец, школа злословия, он взял коня за рога, трава чертополох
-
-
20.02.2013 в 22:56очень понравилось, не ожидала, что Локи будет сотрудничать с ангелами.. такой кроссовер скандинавской мифологии и христианства получается.
Чем-то Supernatural напоминает...
жду вторую главу... спойлер
-
-
20.02.2013 в 23:02-
-
21.02.2013 в 08:31jarvi-alt, книга.
-
-
21.02.2013 в 17:14-
-
21.02.2013 в 17:23Следующая глава в два раза длиннее.
-
-
21.02.2013 в 21:26Maranta, спасибо за перевод! Жду продолжения.
-
-
21.02.2013 в 21:43-
-
21.02.2013 в 22:57-
-
22.02.2013 в 02:34-
-
22.02.2013 в 08:16-
-
22.02.2013 в 12:44-
-
22.02.2013 в 13:09-
-
22.02.2013 в 17:38и, да, можно я тоже у себя попиарю?
-
-
22.02.2013 в 18:29-
-
24.02.2013 в 00:48Только две вещи:
не скрывая своего развлечения
с развлечением ответила консьержка
Звучит как-то не очень по-русски, может, стоит заменить?
-
-
24.02.2013 в 09:10-
-
11.03.2013 в 14:46не думала и не гадала, что кто-то возьмется за такой труд)))
-
-
11.03.2013 в 21:19Приятно видеть, что не зря стараюсь.
-
-
05.07.2013 в 14:47-
-
19.07.2013 в 21:46