Ну вот началось и по Наруто )

[Maranta]

Новый фэндом - Маранта начала работать и по нему. )) Перевод номаер раз.

Название: «Белая комната».
Автор: Ravenspear.
Переводчик: Maranta.
Персонажи: Джирайя, Орочимару.
Рейтинг: PG-13.
Жанр: angst, AU.
Саммари: тогда, в лесу, Джирайя не мог позволить Орочимару уйти. Но, может быть, это было бы лучше.
Дисклеймер: все уже украдено до нас.
Оригинал: ravenspear-fics.livejournal.com/1636.html.
Разрешение на перевод получено.

Глубоко под горой таится белая комната, куда заходят только два человека.
Первый – джоунин Асада Горо. Трижды в течение каждого дня он проходит через замаскированную дверь в скале, спускается по винтовой лестнице и минует пять из шести дверей, ведущих в белую комнату. Шестую дверь, самую надежную, насколько Асада знает, можно открыть только специальным ключом, вставив его в электронный замок на стене рядом с первой дверью, и только при условии, что все пять дверей заперты. Когда шестая дверь открывается, Асада наблюдает монитор, на который поступают записи с восьми камер, установленных в переходнике между пятой и шестой дверями. Заключенному дается десять минут, чтобы забрать принесенную пищу, после чего Асада снова запирает дверь и уходит. Раз в неделю он приносит мешок со сменой постельного белья и одежды, туалетные принадлежности, чернила, кисточки, карандаши, чистые тетради и свитки, и тому подобное. Он обменивает его на такой же от предыдущей недели, и обыскивает полученный мешок – нет ли чего подозрительного.
Асада Горо не знает, кто узник белой комнаты, и не хочет знать.
Другой из посетителей – Джирайя, легендарный Саннин. Его визиты нерегулярны и случаются только по ночам, когда нет риска столкнуться с Асадой. Он открывает шестую дверь ключом, для которого не нужно, чтобы пять дверей были заперты, и проходит прямиком в белую комнату. Он всегда приносит пакет с бутылками саке, книгами, свитками и самыми разнообразными сладостями, купленными во время его странствий.
Джирайя отлично знает, кто заточен в белой комнате, хотя иногда ему хочется не знать.

***
Кожа Орочимару сплошь покрыта печатями, фиолетовыми, как кровоподтеки. Они похожи на множество паучьих сетей, в центре которых таятся тенкецу. Джирайе метки кажутся уродливыми, но он не может отвести взгляд – в конце концов, это его рук дело, и он ни на миг не может переложить ответственность на чужие плечи. Но в любом случае, смотреть больше некуда, разве что на белые стены и белую же мебель, которые он ненавидит так же сильно, как печати, потому что в принципе это то же самое. Клетка, в которую он давным-давно запер своего лучшего друга.
- Расскажи-ка, Джирайя, что нового наверху? Тебя здесь давненько не было, - произносит Орочимару, аккуратно прихлебывая саке. Ему не удается до конца скрыть слабое дрожание рук. Джирайя знает, что это из-за нехватки чакры; печати были сработаны слишком грубо, они высасывают слишком много чакры. Он поторопился, создавая дзюцу, и теперь Орочимару страдает из-за его ошибок. Понимание этого сжигает его изнутри.
А может, жжение это от саке, а вина – эта тяжесть в груди? Джирайя точно не уверен. Они уже много успели выпить – в этаком почти дружелюбном молчании, воцарившемся после привычного приветствия Орочимару (заключавшемся в угрозах смерти).
- Время было хлопотное, - со вздохом произносит Джирайя. – На Коноху напали во время экзаменов на звание чунина.
Орочимару приподнимает бровь и чуть заметно усмехается. – О? Какой ужас. Могу я спросить, кто стоял за нападением?
- Цунаде, – тихо отвечает Джирайя, подливая себе саке. – Она хотела отомстить.
Орочимару долго молчит, глядя в свою чашку. – Она всегда была сентиментальна, нэ? – его улыбка напоминает Джирайе о детстве и о том Орочимару, что еще не спятил от жажды власти и страха смерти. – Мы все были сентиментальны, - добавляет он, запрокинув голову, проглатывает саке, и тот Орочимару, которого Джирайя вспоминает с нежностью, но без сожалений, вновь исчезает бесследно. – Что именно произошло?
- Она тайно основала Скрытую деревню. За несколько недель до последнего экзамена убила Казекаге и притворилась им, что контролировать Песок, а когда подошло время экзамена, она прибыла в Коноху в одеждах Казекаге.
Орочимару смеется, и на лице его написана чистая радость, но от темных отблесков в его глазах что-то сжимается у Джирайи в груди. - О, просто чудно! Великолепно! Пожалуй, даже гениально. Я именно так бы и поступил, - с ухмылкой произносит Орочимару. – Но, полагаю, она слажала? В противном случае, сомневаюсь, что я по-прежнему получал бы трехразовое питание, не говоря уж о сомнительном удовольствии твоих визитов.
Джирайя кивает, пытаясь не думать о том, что если бы Коноха пала и Джирайе не удалось пробраться сюда, Орочимару умер бы здесь от голода. – Она проиграла. Хотя Коноха понесла немалые потери, многое придется восстанавливать… К тому же, она чуть не убила Сарутоби.
Орочимару презрительно морщится. – Она даже не смогла убить старика? Фе. Какое разочарование. Я бы преуспел больше, - он подливает себе саке, а Джирайя пытается вычислить, сколько саке Орочимару сегодня выпил и насколько уже пьян.
Может быть, ему стоило задать этим вопрос по отношению к себе, потому что прежде, чем он успевает обдумать свои слова, с его языка слетает: – Ты правда так сильно ненавидишь Коноху и Сарутоби, Орочимару?
И на Орочимару словно что-то находит; его суженные глаза загораются, и Джирайя так очарован этим зрелищем, что не замечает, что тот раздавил чашку, судорожно стиснув руки. Когда он начинает говорить, голос его холоден и тверд, как сталь. – Конечно, я их ненавижу, Джирайя, - произносит он, выплюнув имя, словно яд. – Посмотри, что они со мной сделали. Во что они меня превратили. И почему? Потому что боялись! Потому что я пытался стать чем-то большим, а они не хотели позволить! – он перешел на истеричный крик. – Они наложили на меня печати и заперли в этой проклятой комнате, и я живу здесь, как медуза; ничего не делая, ничего не зная и ни с кем не разговаривая – разве только ты решишь прийти и посмотреть, как я медленно умираю! – он делает глубокий прерывистый вдох и отводит взгляд от Джирайи. Гипноз проходит, и Джирайя тоже может отвести глаза, но не делает этого. Ответственность.
- Это я вернул тебя в деревню, Орочимару. Я создал печати. Я тебя запер.
- А почему? – со вздохом произносит Орочимару, отказываясь на него смотреть. – Почему ты притащил меня назад?
Джирайя отвечает лишь после длинной паузы. – Потому что я не мог потерять и тебя.
Орочимару слабо смеется. – Потому что ты меня любишь? Если бы это было правдой, Джирайя, ты бы убил меня, или отпустил в тот день. А это? – он обводит здоровой рукой комнату. Голос его мягок, но слова жалят. – Это не любовь. Это твой жестокий эгоизм, мой старый друг.
Больше они этой ночью не разговаривают. Джирайя осторожно вынимает осколки из ладони Орочимару и бинтует оторванной от простыни полоской ткани. Саке они допивают молча, и Джирайя перекладывает остальное содержимое пакета в белый шкаф – на дальнейшее усмотрение Орочимару.
Джирайя уходит где-то за час до первого обхода Асады, и, запирая за собой шесть дверей, обещает себе, что в следующий раз он убьет Орочимару и наконец освободит его из этого ада.
Он почти верит, когда говорит себе, что сможет это сделать.