Сходила второй раз на Тварей. Пыталась нанизаться на грейденс, не вышло. Наоборот, развидела этот пейринг.
Собственно, слэша как такового там нет, вся интимность взаимодействия Грейвза с Криденсом базируется на ином – нет ничего более интимного, чем кожный голод без сексуальной подоплеки. Жажда прикосновения к другому живому существу, чтобы почувствовать свое неодиночество. Собственно, Эзра на этот счет все до меня сказал (потащила у ~Индиго~).



©

Вот да. Недаром фамилия Криденса означает «голые кости». Это можно толковать в материальном выражении – помним Боунса с его «жена раздела до костей», что-то типа «гол как сокол», «нищ как церковная мышь» - но также и в переносном смысле. Голые кости. Человек, у которого нет ничего и никого. Никакой социализации, никаких связей, никакой близости, никаких эмоций. Мэри Лу постаралась. Ни капли магии. Он заперт в пределах собственного тела так прочно, что Геллерт принимает его за сквиба.
И когда внезапно появляется человек, предлагающий его освободить, увести в яркий, красочный мир, Криденс вцепляется как в спасение. Грейвз для него – как для узника окно, за которым небо. Грейвз для него – сам волшебный мир. Не просто человек, который прикасается, не делая больно.

В фильме Гагарин. Первый в космосе есть такой момент. Когда становится ясно, что летит Гагарин, а Титов – запасной, ночью перед стартом Герман не спит. Их узкие койки стоят рядом, и вот Герман в темноте протягивает руку и тянется к Гагарину через проход. Не чтобы задеть, он слишком далеко. Так тянутся к чему-то, что видят в небе. Он тянется к Гагарину, чтобы через него достать до космоса.
Вот как-то так же и с Криденсом. Хотя выглядит все по нашим меркам слэшно, не спорю.