[Maranta]

Поскольку наконец начался 10 сезон СПН, я пнула себя и набрала коду к финалке 9, завалявшуюся с июня.))
Ну вы знаете, фандом всегда в хиатус между сезонами пишет фички.))

Динокас, 500 слов.


Главное свойство демонов, если верить охотникам, не серная вонь, или кровожадность, или глаза черные, как грех.
Главное, неотъемлемое свойство демонов – неспособность любить.
Каин бы с этим не согласился.

Когда Кастиэль впервые видит его после, первое, что говорит Дин – «не смотри».
Ангелы видят демонов сквозь напяленную живую плоть, такими, как они есть.
- Не смотри, Кас, черт, не смотри на меня.
Ангелы видят демонов во всем их уродстве.
- Дин Винчестер, - говорит Кастиэль, сутулясь сильнее обычного. Когда-то давным-давно он спас Дина из Ада, но сегодня чувствует, что не спас.

- Как муху прихлопнуть, - усмехается Дин, стряхивая кровь с Клинка. В голосе его легкое удивление: когда-то было так трудно изгнать хотя бы одного черноглазого сукина сына; изгнать, не убить. Теперь он перебил целую шайку, даже не вспотев.
Кроули будет зол, но на него похуй.
Поддев носком голову демона, Дин забивает гол в угол и, ухмыльнувшись, прячет Клинок за пазуху.
Кровь в него уже впиталась.

- Как твоя благодать? – спрашивает Дин. – Ублюдок сказал, как ее вернуть?
Кастиэль молча хмурится. Метатрон в положении узника держится за свой козырь обеими руками, и не упускает случая позлорадствовать.
Дин понимает молчание правильно. Заглядывая в глаза, предлагает, мягко, почти по-человечески:
- Дай мне его на полчаса. Выложит все, что даже не знал.
- Небеса больше не практикуют пытки, Дин, - тихо отвечает Кастиэль.
- Ну, в общем, во мне-то нет ничего небесного, - возражает Праведник и ухмыляется, чернея глазами.

Сэм не знает, что делать. Отец бы точно знал. Отец жил простой и понятной жизнью.
Отец ничерта не понимал.
Джон сказал бы – «спаси или убей».
Сэм даже не знает, что труднее.

- Возьми другую благодать, - говорит Дин. Он зол. – Выбери ангела, которого не жалко – черт, да хоть Метатрона, туда ему и дорога.
Кастиэль качает головой.
- Я сам найду ангела, - говорит Дин. Взгляд его неумолим. – Поймаю и перережу горло. Тогда согласишься?
- Я больше не делаю этого, Дин, - в голосе Кастиэля почти сожаление.
- Почему? – от Дина волнами расходится тяжелая, удушающая ярость. Слова его – раскаленные камни.
- Была война. Было важно выжить любыми средствами. Теперь…
- Вот что я скажу, - Дин подходит очень близко, кладет ему на плечо горячую руку, и Кастиэль сглатывает. Дин так делал, чтобы показать, что скучал. Что беспокоился. Что привязан к Кастиэлю. Когда еще был человеком.
– Тебе не понравится то, что я сделаю, если ты умрешь, Кас. Если сложишь лапки и сдохнешь. Кто тогда меня остановит? Сэм? Ага, щас, - Дин неприятно улыбается, сжимает руку сильнее. – Черт, да он мне даже поможет. У него зуб на твоих пернатых родичей. Они, знаешь ли, убили у него брата.
- Зачем тебе это, Дин? – тихо спрашивает Кастиэль. Вглядывается в него сквозь кожу, сквозь чернильную муть демонической сущности, как в мутный омут – не мелькнет ли рыбка.
- Ты мой друг, - говорит Дин едва ли не с угрозой. На скулах гуляют желваки. «Мой» звучит лязгающе, как как щелчок курка, как хлопок железной дверью. Безвыходно. – Ну что, рискнешь?
Кастиэль думает, что все-таки видит свою рыбку – серебристую, зубастую пиранью.

Это неправда, будто демоны неспособны любить.