YaVi - добро пожаловать!

Раз уж пошла такая пьянка...

---

Гриппозно-слэшерское

Всю прошлую неделю провалялась с температурой под 40. И хоть бы одна зараза позвонила спросить, почему я не прихожу на занятия. Такое ощущение, что помрешь – не заметят.

После болезни я злющая. Типа «мир – дерьмо, люди – сволочи, солнце – долбанный фонарь». Понимаю, конечно, что это все оттого, что болезнь похерила гормональный баланс, но настроение от понимания лучше не становится.

А вот от этого становится, немножко.

---

О сладком

Вообще-то я сладкое не очень люблю, но во время сессии начинаю жрать, бо мозгу нужна глюкоза. А сейчас я как раз сдаю долги по сессии. И вот я попросила маман купить мне сладенького. Она позвонила уже из магазина, сказала, что взяла печенье. Пришла - я была в инете, открыла дверь и рванула к компу. И вот я слышу из кухни: "Я тебе взяла безе, сгущенку и вафли". Я окаменела. Робко вякнула: "Так ты же еще печенье брала?". Молчание. "Ну спасибо, дорогая, теперь я точно сдохну от диабета", - вздохнула я.

Хотя, по зрелом размышлении, не успею. Бо вот-вот должен припереться Троглодит, а уж он-то выжрет все, что увидит...

---

Опять Петшоп ;-)

Я существо ленивое, но работящее. Местами.

Название: «Пять причин».
Автор: Lyzz.
Переводчик: Maranta.
Пейринг: Леон/Ди.
Рейтинг: G.
Саммари: пять причин, по которым граф Ди может отказаться от сладкого.
Дисклеймер: все уже украдено до нас.
Запрос на перевод отправлен.

Первая: принципы.

- Чего?! Да чем тебе конфеты не угодили?!
- Мой дорогой детектив, ну не ожидаете же вы, что я стану есть такой дешевый шоколад?
- Ну извини, что не смог купить французский! Не у всех есть богатые дедули. К тому же, я не чувствую никакой разницы.
- Ах, как мне вас жаль. Ваши вкусовые рецепторы атрофировались и не могут ощущать тонкий аромат хороших сладостей.
- Ну да, конечно. Можно подумать.
- О, но это правда. Я слышал, что это может быть спровоцировано курением и алкоголем. Очень печально.
- Заткнись и пей свой дурацкий чай.

Вторая: боль.

Еще никогда ему не было так больно. Это была мука, настоящая агония. Он не мог даже говорить без маленьких взрывов боли изнутри.
Нужно потерпеть, приказал он себе. Зато он больше никогда не увидит этого человека.
Поэтому, когда детектив протянул ему коробочку с тортом, он стиснул зубы (о чем мгновенно пожалел) и отказался, игнорируя мольбы собственного разума.
После того, что было в прошлый раз, он не собирался больше возвращаться к дантисту. От этой дамочки просто мороз по коже.

Третья: дурнота.

С самого отъезда из Лос-Анджелеса Ди было не по себе. Он пытался убедить себя, что это из-за перелета. Путешествие на летучем корабле – это не вам не обычная поездка.
Едва по прибытии в Японию он успел разжечь в магазине благовония, как нахлынула первая волна любопытных соседей. Некоторые принесли с собой каталоги и образцы товаров, в попытке уговорить графа помочь их рекламировать.
Например, одна женщина – владелица магазина сладостей на одного из нижних этажей. Она принесла коробку конфет ассорти, американского производства.
От первого же взгляда на них у Ди заёкало под ложечкой; когда женщина ушла, он выбросил коробку, так и не съев ни единой конфеты.

Четвертая: верность.

Он был уверен, что это сработает. Весь Чайнатаун знал, как граф любит сладкое.
Поэтому он купил самые дорогие конфеты, какие сумел найти, дабы умаслить Ди и развязать ему язык. Но, к его удивлению и тревоге, все пошло не так, как было запланировано.
- Мне очень жаль, но я просто не могу принять их от вас. – Извечная усмешка Ди чуть приугасла, а глаза погрустнели, глядя в никуда. – Мои глубочайшие извинения, Тайзу.

Пятая: что-то получше.

Когда детектив наконец появился на его пороге снова, спустя пять лет, сладкого при нем не было. Ни один из них не мог заговорить первым. Чтобы разбить молчание, Ди предложил ему кусок торта, с наносным спокойствием.
Животные тоже были как на иголках, ожидая увидеть, что случится. Леон молча шагнул к нему. Граф легонько вздрогнул, увидев протянутые к нему руки, уверенный, что на него нападут. Но Леон взял его лицо в ладони и прижался ко рту губами.
Ди понял, что теперь ему мало будет обычных сладостей.

Конец

@темы: переводы, фанфики, PSoH

---

И еще о семейке Ди.

Попался мне такой анекдотик:



В школе дали тему для сочинения «Происхождение моей семьи». Дома Вовочка спрашивает у бабушки:

- А ты откуда на свет появилась?

- Меня аист принес.

- А мама?

- И ее тоже аист принес.

- А я?

- А тебя мы в капусте нашли.

Вовочка сел за стол, почесал голову, нахмурился и начал писать:

«Вот уже три поколения, как наша семья размножается вегетативным способом, не зная прелестей половой жизни».

@темы: приколы, к слову, PSoH

---

Anna_Stein - добро пожаловать!

---

И еще пара драбблов

Что-то я давно драбблов не писала. Вот пара по Петшопу.



Название: «Цирцея».

Автор: Maranta.

Пейринг: Леон/Ди.

Рейтинг: PG-13 за ругань.

Жанр: юмор.

Примечание автора: М-да, вот такие у меня хэппи-энды.

500 слов.



Когда-нибудь слышали о Цирцее?

Жила вроде когда-то в Греции такая девица, вся из себя красотка. Дочь бога.

И вот стоило ей встретиться с мужчиной и поцеловать, как тот превращался в животное. В самом буквальном смысле. А попадались ей, заметьте, сплошные свиньи. И хоть бы один жеребец… Короче, никакой личной жизни.



Ди вроде бы рассказывал немного не так, ну да мне было пофиг. Злой я был как черт. К тому времени, как я добрался до Японии, меня уже полгода как взял на примету Интерпол – за больно уж беспорядочные перемещения. То ли в шпионаже подозревали, то ли в перевозке наркотиков. Меня, а не долбанного графа! Шутку понял, смешно.

А Ди скакал все дальше на восток – и Япония, заметьте, на восток до упора; дальше Тихий океан, а за океаном что? Правильно, Лос-Анджелес!

И вот что стоило бы этому недоделанному Колумбу отправиться сразу в Японию, раз уж приспичило убежать подальше? К северу через северо-запад, блин!

Извиняюсь, увлекся… В общем, когда я прилетел в Японию, то список претензий к графу мне стоило писать на рулоне туалетной бумаги. Пунктов хватило бы на полрулона.

Так что когда я наконец увидел долбанную графову вывеску, и даже выходящего из дверей покупателя, я не бросился внутрь. Ни боже мой. Отправился в кондитерскую, которую заметил по дороге. Я графа давно знаю, он торт не бросит. И вот пока Ди будет привязан к месту моей приманкой, я успел бы ему выдать за первое, десятое, сто двадцать пятое!

В Токио я летел рядом с бывалым охотником, видите ли. На каждую добычу есть своя приманка, на каждую добычу… Мужик меня тогда чуть совсем не задолбал, а ведь какая от него вышла польза!

Торт я, помнится, выбрал шоколадный. Для пущего эффекта. А будет знать!

В магазине встретил меня баран. Поморгал рыжими ресничками, подошел, понюхал – и радостно вцепился зубами в лодыжку. Типа соскучился, наверное. Я дернул барана за хвост, чтобы отцепился, тот возмущенно забебекал, я быстро выдернул ногу из клыкастой пасти и как раз подумывал надавать зверю по рогам, как сбоку шелохнулась занавеска и с банальным своим приветствием посетителю в комнате нарисовался граф.

Как же его при виде меня перекосило! То есть, конечно, на физиономии сильно ничего не выражалось, но он как-то застыл на полувдохе, так что я даже задумался: подождать, пока посинеет, или сделать искусственное дыхание?

Пока я сражался с дилеммой, присев для удобства, Ди отмер, засверкал глазами и осторожно уселся, пялясь на меня, как можно дальше.

- Вы не должны здесь находиться, - и вот попробуй пойми, то ли опять играет в шовиниста, то ли у него на сейчас назначены какие-то темные делишки. С якудза, что ли. А я типа встану и уйду, ага.

Ну делать нечего, поднялся, налил себе чая сам. Подумал, налил вторую чашку, поставил перед графом.

Не пьет, зараза. Сидит – как кол проглотил, даже не улыбается.

- Вы должны уйти, детектив… или мне придется вас поцеловать, - и зыркает так сердито, губы – ниточкой. Нет, ну нашел, кого пугать. Меня после Амстердама уже ничем не удивишь… М-да.

А целоваться граф не умеет. Опыта не хватает, что ли. Как, наверное, и бедняжке Цирцее…



Ну, в конечном-то счете все сложилось не так уж плохо.

Курить, конечно, в магазине запрещается. Пить пиво, класть ноги на стол, заигрывать с девочками…

Но вот граф уже целуется намного лучше. А у гадского тотецу до сих пор, по-моему, есть отметины от моих зубов.



Название: «Там, за морями».

Автор: Maranta.

Пейринг: Леон\Ди.

Рейтинг: PG-13 за кровушку и смерть персонажей.

Жанр: ангст.

101 слово. Пост-манга.



Когда на сто шестом километре трассы в бок автобуса влетает потерявший управление тяжеловоз, и тот в неуклюжем кульбите улетает в кювет, Леон отделывается парой сломанных ребер. И, помогая вытаскивать из чадящего автобуса пострадавших, понимает, как ему повезло. Осколок из раскрошенного окна прочертил по скуле длинный штрих – а мог задеть глаз. Липкий подтек крови стекает к уголку рта. Повезло. Двоих пассажиров увезли в черных мешках.



Он не может знать, что в эту минуту далеко, за Японским морем, граф сидит над остывающей чашкой и, невидяще глядя перед собой, все обводит пальцем фарфоровые края. Круг за кругом.



Конечно, Леон не может этого знать.

Но он уверен в этом.

@темы: PSoH

---

И еще перевод

Название: «The Shortest Day».
Автор: Fahye (http://mercurial-wit.livejournal.com).
Переводчик: Maranta.
Фэндом: X-1999.
Пейринг: Субару/Сейширо.
Рейтинг: PG.
Жанр: ангст.
Саммари: что принесет самый короткий день года?
Примечания: AU, время действия – спустя шесть лет после TB. То есть, конец 1997.
Дисклеймер: все украдено до нас.
Разрешение на перевод получено.


Начало зимы. Дышать холодно; теплый воздух, вырываясь из застывших губ, превращается в облачка пара. По улицам бродят толпы народа, оживляя серые тротуары мириадами шагов. Толпа похожа на палитру – там и сям виднеются яркие пятна разноцветных шарфов. От труб поднимаются струйки дыма. Чем темнее дым, тем старше камин; легко представить себе стариков в теплых жилетах, подкармливающих пламя поленцами.

Легкое прикосновение к твоей руке – и молчание; ни слова, ни звука. Это не настоящее беззвучие – вокруг кипит жизнь города. Но это неважно, потому что между вами царит тишина, нарушаемая лишь тихим звуком дыхания.

- Уходишь?

- А ты хочешь, чтобы я ушел?

- Я… Да. Уходи.

- Ладно.

Зимой зеленый цвет часто встречается на улицах. Люди надевают зеленые шарфы, перчатки и свитера, мечтая о весне, траве, цветении, возрождении. Зеленые глаза – вполне уместного сейчас цвета – полны беспокойства.

~

Проходит неделя. На улице продаются горячие каштаны. Они темнеют и дымятся на раскаленной решетке; если некоторое время постоять и понаблюдать, можно увидеть, как они медленно доходят до готовности. За несколько монеток ты получаешь умело свернутый бумажный кулек, доверху заполненный аккуратно уложенными горячими орешками, словно драгоценными камешками. Продавец щелкает щипцами и весело произносит что-то по-русски. Тепло просачивается сквозь тонкую бумагу, согревая сложенные чашкой руки. Ты дуешь на каштаны, больше из привычки, и присаживаешься на скамейку, чтобы съесть. Вскоре пальцы твои становятся скользкими от промасленной до прозрачности бумаги. Ты делаешь глубокий вдох; уютный запах жаренных орешков смешивается с другим, очень знакомым запахом. Пар дыхания сливается с сигаретным дымом.

Ты поднимаешь голову и ждешь.

- На этот раз ты поговоришь со мной?

- С какой стати?

- Разве ты ничего не хочешь мне сказать?

Короткое молчание.

- Я много что хотел бы тебе сказать. Но последним словом обязательно будет – «прощай».

- А. Лучше ничего не говорить, нэ?

- Да, лучше.

Он присаживается. Ты не отодвигаешься, не произносишь ни слова – и вы сидите так, в тишине, пока он не выкуривает еще три сигареты, а ты не доедаешь каштаны. Он уходит так же тихо, как появился, и ты поднимаешь глаза. Небо выстлано серыми тучами. Никаких знамений, небесных откровений, никаких ответов на твои вопросы. Во всяком случае, сегодня.

~

Проходит еще неделя. В воздухе чувствуется приближение снегопада, какая-то душная тяжесть, будто в груди от затаенного дыхания. Люди, чувствуя это, сидят по домам. Улицы почти опустели, редкие прохожие закутаны до бровей. Никто не разговаривает на улице, и почти никто не улыбается. Зима – время таких, как ты; замкнутых в своем одиночестве. Ты кутаешься в шарф – мягкий, темно-голубой. Он пахнет дымом – но нет, в этом нет ничего сентиментального.

Ты не удивляешься, когда он подходит, только чуть-чуть – потому что не заговаривает. Он ступает рядом, позволяя вести его вдоль по улице – к кованым воротам маленького парка.

Ты думаешь, что носить темные очки зимой смешно. И произносишь это вслух, очень тихо.

- Почему?

- Солнце неяркое. Нет смысла их носить.

- Между прочим, вещи могут иметь больше одного предназначения.

- Неужели?

Ты бессознательно стискиваешь кулаки. Он это замечает.

- Смешно носить перчатки летом.

- Уходи.

- У них же не только одно предназначение, нэ?

- Уходи.

- Ты лицемер.

Но он все-таки уходит, а слова застывают в воздухе, подобно твоему дыханию. Ты все сжимаешь и разжимаешь руки, мнешь собственные пальцы, воротник пальто. Внезапно сорвав с себя перчатки, бросаешь их наземь. Две черных лужицы на сером тротуаре. Развернувшись, ты идешь прочь, чувствуя, как холод жадно вгрызается в кончики пальцев.

Начинается снегопад.

~

Проходит другая неделя. В витринах начинают развешивать гирлянды, и кто-то украсил одной из них ветви дерев, нависшие над дорогой. Мороз кусается, и пешеходы ускоряют шаги. Если стоять неподвижно, кажется, что все вокруг ускоряется, словно при быстрой перемотке. Люди расплываются в движении. Ты словно смотришь документальную пленку. Когда ты наконец трогаешься с места, то идешь прочь от магазинов; гирлянды становятся реже, исчезают безвкусные неоновые огни. Когда они почти совсем скрываются из вида, ты останавливаешься у подожженной урны. Ты и не знал, что люди и сейчас их жгут. Огонь согревает протянутые руки почти невыносимым жаром. Спина все еще мерзнет от ледяного ветра, и разница температур словно раскалывает тебя пополам.

Ветер заглушает его шаги, и смазывает улыбку. В руках его пальто; не черное, не белое – темно-зеленое. Совсем как трава.

- Можно мне?

- Ладно.

Ты отворачиваешься от огня и трогаешься с места. Пальто толстое, с теплым подбоем, и спустя миг тебе больше не холодно.

- Я хочу извиниться. За прошлый раз.

- Ты – что?

Затянувшаяся пауза едва не перерастает в молчание.

- Я прошу прощения.

- Ты знаешь, как долго я слышал эти твои слова в своих мыслях?

- Нет.

- Сколько я ждал от тебя этих слов?

- Это важно?

- Да.

- Шесть… да, шесть лет.

- Точно.

Ты видишь, как он поднимает руку – заслониться от пощечины, но тут же опускает. И тебе легче, потому что он позволил себя ударить.

Снова ты не знаешь, что сказать, и молча смотришь, как тает снег на твоих ботинках. И на его. Поднимается ветер, ледяной почти до невыносимости. Кажется, тебя вот-вот унесет прочь. Но ты получил подарок (пальто теплой тяжестью укрывает плечи), и маленькая часть тебя, помнящая о хорошем воспитании, хочет за него отплатить.

Подняв голову, ты улыбаешься – очень слабо, самыми уголками губ. Это труднее, чем ты думал – кто бы поверил, что нелегко сделать такую малость?

Но выражение его лица меняется, и этого достаточно.

~

Проходит неделя. Опустевший парк, лишенный всех красок, кроме коричневой, походит на мир мертвых. С деревьев облетели почти все листья, а те, что остались, сухие и сморщенные, уже нельзя считать живыми. Пара из них ложится тебе под ноги, и с тихим шепотом обращаются в прах. В тишине их ясно слышно. Ветер перестал. Ты слышишь собственные шаги по тротуару, дыхание, изредка – кашель. Там и сям на пожухлой траве виднеются снежные заплатки. От холода слезятся глаза, и все вокруг расплывается; и мерещится, что зелень твоего пальто – это листья на обнаженных ветвях, а шарф становится небесной синью. Островки снега притворяются белоснежными облаками. А солнца на небе нет. Наверное, умерло.

Ты ступаешь по аллее.

Зимой темнеет рано, но настоящая темнота никак не наступает. Облака слишком светлы для этого. Медленно, с неохотой, они становятся темно-серыми, будто долго прослуживший ластик, запачкавшийся графитом. С приближением ночи облака все плотнее жмутся к земле. Звезд сегодня не будет.

Ты бредешь дальше.

С течением времени ночь вступает в свои права. Тишина становится абсолютной; уши болят от беззвучия.

Сидя на скамейке, ты трешь кулаками закрытые глаза – и, открыв, видишь звезды.

~

Проходит еще неделя. Маленькие кафе и кофейни переполнены – люди прячутся от непогоды. Голоса и смех плещутся в стенах и просачиваются наружу через щели, слишком тонкие даже для стужи. Теплый воздух пахнет имбирем, кофе, хлебом и шоколадом. Звенит посуда, на стене тикают часы, рядом с ними висит картина – заснеженные горные вершины. Чай, что здесь продается – темно-красного цвета и пахнет гвоздикой, корицей, миндалем и апельсинами. При таком аромате он удивительно безвкусен, лишь с легким привкусом ванили. Чай быстро тебя согревает, и ты не замечаешь, как выпиваешь полстакана – здесь чай подают не в чашках, а в стаканах, с синими пластмассовыми подстаканниками.

Глядя на танцующие чаинки на донышке, ты думаешь – а хватит ли их для гадания. И неважно, что ты никогда не увлекался предсказаниями. На край стола ставят второе блюдце, и по чайной глади пробегает рябь.

- Ты скучал по мне?

Подняв глаза, ты видишь, как он усаживается напротив. Рука сама тянется – сдернуть с него темные очки. Глаза его расширены от удивления, и они очень теплые.

Вскочив, ты бросаешь очки на пол – и прыгаешь на них. Снова и снова. Кажется, ты даже кричишь – бессловесно. Как пятилетний мальчик по лужам, прыг-скок-скок – пока на полу не остается только горсть темных осколков стекла и пластмассы. На тебя глазеют шокированные посетители, громко перешептываясь. Ты замечаешь это, только когда садишься.

- Лучше?

- Немного.

- Ну так как?

- О чем ты?

- Скучал по мне?

- Нет.

- Лжешь.

- Что ж, ты лучше меня разбираешься во лжи.

- Сколько яда.

- Есть на то основания.

- Могу догадываться.

- Ты прекрасно их знаешь.

- А почему?

- Что почему?

- Почему ты по мне не скучал?

- Потому что я тебя ненавижу.

- Почему?

- Почему ненавижу?

- Назови первую причину, которая приходит тебе в голову.

- Да потому что я влюблен в тебя, долбанный подонок.

Вы долго смотрите друг на друга. В помещении царит тишина. Ты резко разворачиваешься, поскользнувшись на осколках стеклышек, и бросаешься к двери. И когда выбегаешь на улицу, морозный воздух бьет в лицо, будто пощечина.

~

Проходит еще неделя. По небу неторопливо ползут облака, солнце из-за них все не выглядывает. Сейчас холодно как никогда, будто все тепло впитал в себя яркий лоскут неба. Ноги мерзнут, несмотря на теплые носки. У играющих на улице детей от мороза краснеют щеки, матери заставляют их надевать шапки с шарфами. Темнеет рано, сумерки рассеиваются в воздухе, будто чернила осьминога – в воде. По радио говорят, что сегодня – самый короткий день в году. Начиная с завтрашнего дня, солнце будет прибывать. Это прямая дорога к лету, хоть до него еще и далеко. Сегодня – день смерти гибельного сезона, и зима умирает с достоинством.

Он стоит на углу с зажженной сигаретой. Ты вздрагиваешь, хоть он тебя и не замечает.

Вздыхаешь и видишь, как дыхание обращается облачком пара. Вы с ним – два высоких темных силуэта с белыми шлейфами пара – слишком похожи, чтобы избежать встречи. Подобное всегда тянется к подобному. Ты подходишь к нему.

- Знаешь, я тогда говорил серьезно.

- О чем?

- О том, что я сожалею.

- А.

- Я сказал правду.

- Я тебе верю.

- Правда?

- Может быть.

- Может быть?..

- Иногда.

- Ты меня простишь?

- Нет. Нет, вряд ли.

- Никогда?

- Я не верю, что можно предугадать будущее.

- А это «может быть» относится к очень отдаленному будущему?

- Не могу точно сказать.

- Но это может случиться.

- Может быть.

- Может быть?

- Все возможно.

На нем сейчас нет темных очков, на тебе – перчаток. Он берет тебя за руку. На сей раз тебе проще улыбаться, и чуть-чуть легче дышать

Через неделю будет еще легче.



Конец





Просто не могла это не перевести.

@темы: переводы, X-1999, фанфики

---

О черном юморе

Как я люблю Хармса!

Маман рассказывает, что я еще будучи в садике, читала его с удовольствием. Гениальный все-таки был мужик. Гений цинизма.

Пока готовилась к зачету по ИРЛ, наткнулась на такое.



x x x



Когда я вижу человека, мне хочется ударить его по морде. Так приятно бить по морде человека!

Я сижу у себя в комнате и ничего не делаю.

Вот кто-то пришел ко мне в гости, он стучится в мою дверь.

Я говорю: "Войдите!" Он входит и говорит: "Здравствуйте! Как хорошо, что я застал вас дома!" А я его стук по морде, а потом еще сапогом в промежность. Мой гость падает навзничь от страшной боли. А я ему каблуком по глазам! Дескать, нечего шляться, когда не звали!

А то еще так. Я предлагаю гостю выпить чашку чая. Гость соглашается, садится к столу, пьет чай и что-то рассказывает. Я делаю вид, что слушаю его с большим интересом, киваю головой, ахаю, делаю удивленные глаза и смеюсь.

Гость, польщенный моим вниманием, расходится все больше и больше. Я спокойно наливаю полную чашку кипятка и плещу кипятком гостю в морду. Гость вскакивает и хватается за лицо. А я ему говорю: "Больше нет в душе моей добродетели. Убирайтесь вон!" И я выталкиваю гостя.



<1939>



М-да, ну и что это говорит обо мне, если я творения этого доброго дяди обожаю с детства?



А вот это даже меня шокировало в некотором смысле. Подлинный шедевр цинизма.



Реабилитация



Не хвастаясь, могу сказать, что, когда Володя ударил меня по уху и

плюнул мне в лоб, я так его схватил, что он этого не забудет. Уже потом я

бил его примусом, а утюгом я бил его вечером. Так что умер он совсем не

сразу. Это не доказательство, что ногу я оторвал ему ещЈ днем. Тогда он был

еще жив. А Андрюшу я убил просто по инерции, и в этом я себя не могу

обвинить. Зачем Андрюша с Елизаветой Антоновной попались мне под руку? Им

было ни к чему выскакивать из-за двери. Меня обвиняют в кровожадности,

говорят, что я пил кровь, но это неверно: я подлизывал кровяные лужи и пятна

-- это естественная потребность человека уничтожить следы своего, хотя бы и

пустяшного, преступления. А также я не насиловал Елизавету Антоновну.

Во-первых, она уже не была девушкой, а во-вторых, я имел дело с трупом, и ей

жаловаться не приходится. Что из того, что она вот-вот должна была родить? Я

и вытащил ребенка. А то, что он вообще не жилец был на этом свете, в этом уж

не моя вина. Не я оторвал ему голову, причиной тому была его тонкая шея. Он

был создан не для жизни сей. Это верно, что я сапогом размазал по полу их

собачку. Но это уж цинизм обвинять меня в убийстве собаки, когда тут рядом,

можно сказать, уничтожены три человеческие жизни. Ребенка я не считаю. Ну

хорошо: во всем этом (я могу согласиться) можно усмотреть некоторую

жестокость с моей стороны. Но считать преступлением то, что я сел и

испражнился на свои жертвы,-- это уже, извините, абсурд. Испражняться --

потребность естественная, а, следовательно, и отнюдь не преступная. Таким

образом, я понимаю опасения моего защитника, но все же надеюсь на полное

оправдание.



<1940>



Далее. Видите выделенный абзац в первом опусе? Почему-то он мне во время его прочтения подумалось о милейшем семействе Ди.

У Хармса еще про них есть. Вот.



<Истинный любитель природы>



...<он дышит> ртом и раздувает живот, так что у него начитает болеть под ключицами. Вот он сходит с моста и идет по лугам. Вот он видит маленький цветочек и, став на четвереньки, нюхает и целует его. Вот он ложится на землю и слушает какие-то шорохи. Он ползает по земле, не жалея своего платья. Он ползает и плачет от счастья. Он счастлив, ибо природа его в земле.

Истинный любитель природы всегда пронюхает малейшие признаки природы. Даже в городе, глядя на тупую лошадиную морду, он видит бесконечные степи, репейник и пыль, и в ушах его звенят бубенцы. Он, зажмурив глаза, трясет головой и уж не знает сам, лошадь он или человек. Он ржет, бьет копытом, машет воображаемым хвостом, скалит свои лошадиные зубы и, на манер лошади, портит воздух.

Не дай мне Бог встретиться с любителем природы.



<1939-1940>

@темы: приколы, Хармс, PSoH, девичье

---

Silvia-fox, добро пожаловать!

---

Парочка переводных драбблов. Первый по Бличу, второй по Петшопу. Перевод пиратский, бо мне лень писать письмо с просьбой на разрешение перевести весч длиной с то самое письмо.

Название: «Limit break».
Автор: peroxidepest17.
Переводчик: Maranta.
Пейринг: Кьераку/Укитаке.
Рейтинг: PG-15.

Укитаке уверен, что в один прекрасный день Кьераку его просто убьет.
Потому что Кьераку Шунсуй, несмотря на свой возраст, похож на сексуально озабоченного подростка, а тело Укитаке даже в юности было не особенно выносливо.
Иногда, после того, как они кончают, и Шунсуй дает ему пятиминутную передышку, Укитаке вспоминает свои опасения и спрашивает – уж не хочет ли тот и в самом деле залюбить его до смерти.
Кьераку, усмехаясь, сильнее прижимает его к себе, царапая щеку щетиной, и бормочет, что его сладкий Джуу-чан просто плохо знает свое тело, в отличие от него.
И Укитаке возмущается, потому что тело-то его, а не Шунсуя, и как это вообще может быть возможным?
Но Шунсуй только хрипло хихикает в ответ и, снова перекатившись на него, целует с такой страстью, что Укитаке уверен – у него не выдержит сердце.
Он замечает, что Кьераку готов для второго раза, и сердито стонет, чувствуя ласкающие его пальцы.
Вот только, к его ужасу, стон выходит не раздраженным, а страстным, и Кьераку смеется, теплым дыханием щекоча ухо: – Видишь? Я же говорил.

Название: «Deduction».
Автор: Rose Flame.
Переводчик: Maranta.
G, general/romance, Леон.

В первый раз подойдя к магазинчику, Леон задержался в дверях.
Не нарочно, помимо воли. Он терпеть не мог долгие раздумья и сомнения. Для людей его профессии секундное промедление может стоить жизни, и он ненавидел сомнения так же сильно, как придурков из дорожной полиции, штрафующих его за стоянку, даже когда он занимается срочным расследованием; и так же сильно, как факт, что у него вьются волосы.
Но какое-то нутряное чувство в тот момент подсказывало Леону, что лучше уйти – развернуться и нырнуть в бурлящую людскую массу, и никогда больше не подходить к этому зоомагазину.
Так говорил ему инстинкт, а своему инстинкту Леон верил. Тот уже не раз спасал ему жизнь.
Но любопытство оказалось сильнее, и заставило открыть дверь. Это просто магазин, какой бы странной ни была та ящерица, сказал он себе. У него просто разыгралась паранойя, конечно. Не стоит брать в голову…
Леон всегда будет помнить, что в тот, первый раз он помедлил. Что его интуиция дала ему шанс уйти.
И будет помнить, что не послушался ее, а после было уже слишком поздно.

@темы: переводы, Блич, фанфики, PSoH

---

Эврика

Надо сказать, от фэндома ГП я, к огорчению моему, в последние пару лет отдалилась. Давно не попадалось хороших фиков. Во всяком случае, тех пейрингов, что мне нравятся. Ничего не поделаешь – я rare-шиппер.

Таким образом, на Хогвартснет.ру, с которого я, собственно, и начала знакомство с фанфикшеном, я не заглядывала больше года. Бо выгребла все стоящее.

А вчера, по чистой случайности, попала на сайт – и нашла нечто. Пока я изменяла фэндому с аниме-фэндомами, добрые люди успели кое-чего понаписать.

И один фик… Вот мало что джен, а что за вещь! Детство Мародеров, первый курс – такого добра немало и на Хогварстнет.ру, и на Фанфикшен.нет, но настолько качественный фик вижу впервые. А перечитала я их, поверьте, немало. Но уже привыкла, что фактически все хорошие авторы – в слэшерах.

Вернемся к нашим баранам… Итак, первый курс Мародеров, ключевой персонаж – Сириус. Много внимания уделяется Блэкам. Что очень приятно, автор изучил семейное древо. И знает, что у Сириуса серые глаза.

А как читается… Господа, честное слово старого ГПшника – по ощущению напоминает «ГП и ФК». Все персонажи in canon, и просто-напросто хорошо написано. WIP, правда. WIP – это зло. Ожидание всегда мучительно. На данный момент там 13 глав.

Фик называется «Гриффиндорцы». Абсолютный must read!

http://www.hogwartsnet.ru/fanf/ffsh...d=15292&l=0

@темы: ГП, ссылки

---

Кроссовер-перевод :)

Название: «Yami no Kopi-raito».
Автор: bethwinter ([email protected]).
Переводчик: Maranta.
Фэндом: YnM/X-1999.
Рейтинг: PG-13.
Жанр: юмор, АУ.
Саммари: альтернативный финал «Короля мечей».
Дисклеймер: все уже украдено до нас.
Запрос на перевод отправлен.



- Ух, еле-еле пронесло...

Цузуки устало оперся о фальшборт «Королевы Камелии». Простое, казалось бы, задание превратилось в сущий кошмар, стоило на сцене появиться Мураки. Цузуки не хотелось даже представлять, что его ожидала, если бы Хисока не отыграл его в покер. Его даже сейчас пробирала дрожь при воспоминании о знаках внимания Мураки...

Он вздохнул. Ну почему за ним не ухаживает нормальный человек?

Последняя мысль возникла в ассоциации с соседством – в нескольких шагах от него любовался звездами знакомый на вид парень. Днем Цузуки видел его в компании мужчины, и их тихая нежность друг к другу породила в нем зависть.

- Прекрасная ночь, - произнес Цузуки почти риторически.

- Звезды очень яркие, - согласился другой парень. Цузуки осознал, что тот похож на Хисоку, только с темными волосами – ну и постарше, конечно; Хисока так и не вырос. – В Токио таких не увидишь, городские огни заглушают.

- Вы из Токио? – спросил Цузуки.

- Да. А в каком отделе Энма-чо вы работаете?

- Во вто… чегоооо? – над Цузуки повисла капля. – Откуда вы…

Молодой человек смущенно улыбнулся, сверкнув зелеными глазами. – Простите, не хотел вас так взволновать. Я оммеджи, мне уже доводилось встречать людей с такой аурой, как у вас.

- О, - Цузуки понял, что это специфическая аура и привлекла его внимание к молодому человеку. И уж конечно, существование шинигами не было секретом для тех, кто общался с миром духов – собственно говоря, иногда в ЭнмаЧо пользовались даже услугами оммеджи как вольнонаемных сотрудников. – Ясно.

Зеленоглазый кивнул. – Надо полагать, вы здесь в отпуске?

Цузуки вздохнул. – Нет. Загадочные убийства, серийные маньяки, покер... ежедневная рутина.

- Понятно. Может…

- Ах, вот ты где, Цузуки-сан, - ослепительно улыбаясь, в дверях возник Мураки, прикуривая сигарету.

- Оставь меня в покое! – взвизгнул Цузуки и метнулся за спину к оммеджи.

- Ах, Цузуки-сан, но я надеялся на продолжение нашей игры.

Бросив короткий взгляд на трясущегося шинигами, оммеджи повернулся к сияющему Мураки.

- По-моему, Цузуки-сан не заинтересован в вашем предложении, - тихо произнес он.

– Тогда как насчет тебя? – сыграв бровями, доктор ступил ближе. – Ты так же красив, как он – если не более. Я был бы счастлив отобедать с тобой…

- Он несвободен, - донесся из тени новый голос. Человек, которого Цузуки ранее видел с оммеджи, выступил на свет.

- Кто вы такой? – спросил Мураки, подавляя гнев.

Время замерло, позволяя им смериться силами. Две изящные кисти сжимали зажженные сигареты. Встретились два взгляда: серый глаз с искусственным – и золотистый со слепым.

Внезапно налетевший ветерок пронес между ними горсть розовых лепестков.

Цузуки часто заморгал: – Откуда лепестки сакуры посреди океана?

Мураки сделал шаг назад, пропустив незнакомца. Зеленоглазый оммеджи не сказал и слова, когда тот – его любовник? – взял его за руку.

- Сакуры бывают разными, - с усмешкой сказал вновь прибывший. – За что я их и люблю. Особенно они хороши в парке Уэно…

Побледнев еще сильнее обычного, Мураки без единого слова повернулся и пошел прочь.

Оммеджи закатил глаза к небу. – Ну, Сейширо-сан…

- Спасибо! – выпалил Цузуки. – Вы меня спасли!

- Не стоит благодарности, - Сейширо улыбнулся, довольный, как сытый кот. – Я просто защищал честь Субару-куна.

Субару опять закатил глаза, но не стал развивать тему, вместо этого спросив у Цузуки: - Кто это был?

- Вы не поверите, - Цузуки вздохнул. – Мураки колдун и убийца. Он вытягивает силы из крови своих жертв и порабощает их души.

Сейширо приподнял бровь.

- Он делал жуткие вещи с моим напарником, Хисокой, - продолжал шинигами. – Хисока был совсем ребенком, когда случайно увидел, как тот убил человека под сакурой...

Субару вздрогнул.

- Мураки поймал его, лишил памяти, и развлекался, пока не убил. И оставил на нем отметины, чтобы потом легче найти.

Сейширо и Субару переглянулись.

- Конечно, Хисока мне не рассказывал, но вы же видели, какой Мураки извращенец – наверняка до него домогался. И никто бы на него не подумал, потому что доктора всегда помогают людям... А еще у него жуткий искусственный глаз и пунктик на цветах…

- Цузуки!

Вздрогнув, шинигами отыскал глазами напарника, машущего ему с нижней палубы.

- Иду, Хисока! – прокричал он в ответ.

В свете, льющемся из двери бального зала, Хисока был виден весьма отчетливо – хрупкая фигурка с зелеными глазами. Субару часто заморгал.

- До скорого! Еще раз спасибо! – поклонившись, Цузуки поспешно удалился.

Сейширо и Субару разделили долгий взгляд. Наконец, Сейширо достал пачку о-фуд.

- Прошу прощения, Субару-кун, но я терпеть не могу плагиаторов.



* * *

- …И мы нашли Мураки мертвым, лежащим в лепестках, - закончил отчет Цузуки. – Лепестках сакуры. Причина смерти – вырванное сердце.

- Дело закрыто, - без малейшей печали в голосе подытожил Тацуми. Стоило Цузуки покинуть его кабинет, он поднял телефонную трубку и набрал номер.

- Сакуразука десу, - голос Сейширо был абсолютно спокойным, но с угрожающей ноткой, типа «надеюсь, вы по делу».

- Я, конечно, благодарен тебе за Мураки, но будь любезен, не вмешивайся больше в дела Мейфу.

- Конечно, дедуль. Позволишь откланяться? Я занят.

- Чем это? – Тацуми прислушался к звукам в трубке.

- Клубничным мороженным.

До того, как раздаться гудкам, Тацуми успел услышать стон; интересно, что именно его правнук делал с мороженным?



~FINIS~

@темы: переводы, X-1999, фанфики, YnM

---

Перевод по Petshop

Как оказалось, в Опере страница новой записи соглашается загружаться. Наконец могу выложить все посты, какие накопились за пять дней.


Название: «Гнев» («Face the Wrath!»).
Автор: Suryallee.
Переводчик: Maranta.
Пейринг: Ди/Леон.
Рейтинг: авторский R. По-моему, максимум PG.
Жанр: humor, romance, horror.
Саммари: иногда лучше молчать.
Дисклеймер: все уже украдено до нас.
Это фик, написанный немкой на английском языке и переведенный мной на русский – само собой, от оригинала пришлось оставить мало.
Запрос на перевод отправлен.


- Итак, вы меня наконец нашли – так что вам от меня нужно, детектив?

Холодный голос Ди странно походил на мурлыканье. Содрогнувшись, Леон пожал плечами.

- Ну вот нафига ты сбежал от меня в Германии?

Из угла раздался хриплый голосок: - А что, неясно, что тебя не желают видеть?!

Отыскав глазами тотецу, Леон рявкнул:

- Да что ты говоришь, рогатая мочалка? Да неужели? Я в курсе! Можно подумать, я хотел тебя видеть! Да у меня просто есть чувство долга!

На морде барана ясно читалось непонимание.

- Я просто выполняю просьбу брата – вернуть графу его дурацкий рисунок; уж не знаю, с чего это ему в голову взбрело. Я знаю, что вы все меня терпеть не можете! Если я человек, это еще не значит, что я идиот! А ты думал, нафиг мне сдался Ди? От великой любви? Ты баран или осел? Даже у тебя должно хватить мозгов, чтобы заметить, что Ди – парень, и мало того, что я не гей, так он даже не человек! К тому же, он абсолютно не в моем вкусе! В этих своих платьях он походит на девчонку, да и брюнетки мне никогда не нравились.

В Лос-Анджелесе теперь мир да покой, никаких хомячков-убийц, так с чего мне расстраиваться, что граф уехал?

На протяжении своей тирады Леон не видел лица Ди, на котором замешательство уступило место раздражению, потом удивлению, возмущению, и наконец – убийственному гневу.

Стоило Леону произнести последние слова, как у него возникло плохое предчувствие.

Волосы у него на загривке сами собой поднялись дыбом, а звери вокруг выглядели напуганными… Леон сглотнул, догадываясь, что сболтнул лишнего.

Из-за спины послышался вежливый, пугающе ласковый голос Ди:

- Что вы сказали?

Леон снова сглотнул, не смея обернуться. Кажется, ему следовало рвать когти, и немедленно.

Он начал собираться с силами для спринтерского рывка, как вдруг понял, что звери один за другим улепетывают из комнаты… Вот теперь Леон занервничал по-настоящему; что он сказал, чтобы так разозлить Ди?

- Я задал вам вопрос... Леон.

От медового голоса графа у него мороз пробежал по коже.

Даже тотецу уже сбежал в страхе за свою шкуру. Леона совсем не тянуло оборачиваться, чтобы узнать, что такого звери разглядели в лице Ди.

Он в который уже раз сглотнул и попытался говорить как ни в чем ни бывало.

- А? Т-ты о чем, Ди? Я что-то не то сказал?

Он прямо-таки чувствовал спиной обжигающую ярость графа.

Рванувшись к выходу, Леон почти успел добежать до дверей, как прямо перед ним возник маленький торнадо и отшвырнул назад, будто котенка за шкирку.

- Ой!

С громким стуком он приземлился прямо у ног кипящего Ди.

- Повторяю. Что. Это. Значит?

Послышался шелест шелка, и ками присел рядом на колени, впившись в Леона взглядом.

Тот по-прежнему не поднимал глаз, прекрасно зная, что увидит перед собой.

- Я просто сказал этому дурацкому барану, что исполнял просьбу Криса – передать тебе рисунок. Что здесь такого?! Блин, Ди! Можно подумать, меня что-то здесь держит – да ты и твоя семейка предельно ясно разъяснили, как ваши святейшества относятся к паршивым людишкам! Я просто хотел передать тебе этот дурацкий рисунок! – он был уже почти так же сердит, как его собеседник.

Несколько секунд они играли в гляделки.

- Я вас спрашиваю… что… это… значит? – повторил граф раздельно, будто ребенку.

Леон начал покрываться холодным потом: в глазах Ди появился зловещий блеск, словно тот уже решился на убийство.

Он попытался отползти подальше от взбешенного графа, но вскоре уперся спиной в стену, а тот только молча придвинулся ближе и ослепительно улыбнулся.

- Леон?

- Ммм?

- Что вы сказали? – пригвоздив к месту взглядом.

- Когда? – нервно улыбаясь.

- Как вы назвали мои прекрасные чеонгсамы? – с очаровательной улыбкой.

- …О! Ммм…п-платья?

- И как я выгляжу? – испепеляя взглядом.

- А? – пытаясь взять себя в руки.

- В платьях, Леон... – раздраженно.

- О! Как… к-как девчонка? – вжавшись в стену и надеясь на лучшее.

- …!!! Именно, а перед этим? – выходя из себя.

- А? – непонимающе.

- ЧТО ВЫ ПРО МЕНЯ СКАЗАЛИ? – зловещее мурлыканье у самого уха.

В мозгу Леона Оркотта загудела тревожная сирена: до него наконец дошло.

Внутренний голос советовал не шевелиться и успокоить ками каким-нибудь невинным ответом; Леон вместо этого стал потихоньку отползать влево в надежде на побег.

Надежды его, однако, не увенчались. Надо было послушаться внутреннего голоса.

Потому как едва он попытался вскочить на ноги, как Ди за шкирку дернул его вниз и придавил к полу. Теперь он сидел у Леона на животе, прижав к полу его запястья и приблизившись лицом к лицу.

- Я не в вашем вкусе? Не это ли вы сказали Ти-чану? И я похож на девчонку? – ледяной голос заставил Леона побледнеть.

Что-то подсказывало ему, что Ди уже придумал наказание… вот только Леон никак не мог понять, почему графа рассердило то, что он не в его вку… се…Ой, бля!

Он не успел и рта раскрыть, как Ди, зловеще усмехнувшись, лизнул его в щеку.

- Очень жаль слышать, мой маленький детектив, что вам не нравятся мужчины. Но не волнуйтесь, я сегодня же вас от этого вылечу!

Леон хотел было завопить в ужасе, но рот его оказался запечатан поцелуем.

Все, что ему оставалось – мысленно кричать: «Помогите!»



Конец

@настроение: мрачно-злорадное

@темы: переводы, фанфики, PSoH

---

О порочной жизни

В субботу маман ночевала у подруги. В последний раз такое случалось 8 марта прошлого года, и я уже знала, какую пользу я из этого вынесу. «Лягу, во сколько захочу», - мрачно подумала я. Тогда, в прошлый раз, легла в 4:30, с чугунной головой.

23:15 – звоню подруге. Делюсь тревогой – наверняка опять лягу спать, о ужОс, часов в пять, а я не хочу в пять! Поздно же. Но с собой в любом случае поделать ничего не смогу, точно знаю.

00:15 – отпускаю подругу спать. Сажусь к компу развлекаться. Читать.

03:50 – лезу в инет. Какая по ночам скорость! 8)

5:40 – пора бы уже ложиться. Спать не хочется. М-да, в старших классах я примерно в это время вставала… :/

6:50 – что же ты делаешь, дурище? А ну марш спать!

8:15 – спать не хочется. Бодренькая, как огурчик. Наверняка такая же зелененькая. ЛОЖУСЬ!

12:15 – просыпаюсь. Сама. Бодренькая. Как огурчик. Голова не кружится.

Спать легла в 2:30.

---

Nodzomi – welcome! :)

---

Tadzio - добро пожаловать!

А какая из книг Олди у вас любимая?

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Млять. :/

Вчера был день рождения Кена. А я сидела без инета и все нафиг пропустила.

---

С днем рождения, Сейфер!

Сегодня день рождения Сейфера Алмази, единственного и неповторимого.