Тащусь от песенок Пушного. Особенно нра «Невезуха» и «Парикмахер».



Жизнь, казалось, удалась:

Лучше всех учился в классе,

С дипломом школу кончил красным,

Все казалось так прекрасно.

Теперь друзей не помню лица:

Кто – бизнесмен, кто – за границей,

…

Ну а я вот, парикмахер,

Никому не нужен нахер.



Мне это до слез напоминает бедного Киру.

@темы: приколы, к слову, Блич

---

И снова перевод

Название: «Fiat voluntas tua».
Автор: priestess_grrrl (http://priestess-grrrl.livejournal.com).
Переводчик: Maranta.
Пейринг: Соби/Рицка, Рицка/Юико.
Рейтинг: PG-13.
Дисклеймер: все уже украдено до нас.
Разрешение на перевод получено.


Подходя к школьным воротам, Рицка виновато огляделся. Пожалуйста, хоть бы его сегодня не было, хоть бы не пришел… Он понимал, что в конце концов столкнется с Соби – но не сегодня, не сейчас… Пожалуйста, только не сейчас. Сегодня и так тяжелый день.

Не надо было ему соглашаться вчера на приглашение Юико… чем он только думал? Она пыталась окрутить его уже несколько лет, и избегать ее становилось все труднее и труднее. Ему уже шестнадцать, и многие их однокашники уже избавились от ушей и хвостов, у него кончались оправдания. А прошлым вечером он никак не мог оставаться в одиночестве. Как Соби мог забыть? Годовщина смерти Сеймея. Худший день в году для Рицки. А единственный человек, кто мог это понять, был вне досягаемости. Блин, до чего же ненадежный тип! Обычно от него никуда не деться, а когда он нужен – не отыщешь.

Вчера Рицка был в жутком состоянии. Мать была в агрессивном состоянии; Соби не брал трубку… Когда телефон наконец зазвонил, у Рицки так тряслись руки, что он едва не промахнулся по кнопке. На проводе была Юико, щебеча, что родители уехали на выходные, а в холодильнике есть бутылка сакэ… Дурак, дурак, бака… Не ходи! Кричало его сознание. Но тогда он просто не мог оставаться в одиночестве. Что угодно было бы лучше. Все, что угодно…

И вот спустя девятнадцать кошмарных часов он стоит у школы, с фальшивыми ушами, которые никого не обманули, собираясь перелезть через стену, лишь бы не идти через ворота – где ждет его Боец. Рицка это чувствует. Значит, Соби тоже его почувствовал. Ксо. Ну и что мне делать?Он ускорил шаги, чтобы не отставать от однокашников. Может, в толпе он меня не заметит, и я проскользну… Поздно. Рицка почувствовал знакомую хватку на предплечье – но не обернулся.

- Соби! Я не хочу тебя сегодня видеть! Иди домой! – выкрикнул он, пытаясь вырвать руку. Он приготовился к обычному сопротивлению и спору, но Соби внезапно отпустил его.

От неожиданности Рицка обернулся. На лице у Соби было странное выражение. Не удивление, не шок… нет, больше всего это походило на… страх. Он казался жутко испуганным. Если подумать, Рицка никогда не видел, чтобы Соби боялся. Странно. Почему он…?

- Рицка… - тихо прошептал Соби, будто умоляя. Синие глаза светились недоверием.

Черт, я не могу все объяснять сейчас. – Иди домой, Соби! Я не хочу об этом говорить, ясно? Уходи! Я приказываю тебе… приказываю уйти!

Тот, повесив голову, быстро пошел прочь, с таким убитым видом, что Рицка едва не окликнул его, но передумал. Последнее, что мне сейчас хочется, так это отвечать на вопросы. Пусть в кои-то веки он сам мучается незнанием. Так ему и надо. Потом разберусь, что с ним такое…

***

Соби так быстро свернул за угол, что едва не потерял равновесие. Прижался спиной к холодным кирпичам стены. Его Жертва потеряла ушки. Рицка. Его Рицка. Кто-то. взял. его. Рицку. Он медленно сполз наземь и уткнулся лбом в колени, пытаясь подавить тошноту. Дыши. Только дыши. Все не так плохо, как ты думаешь. Продолжай дышать. Ушки. Драгоценные ушки Рицки…

«Насчет твоих ушек, Соби-кун. Пора нам от них избавиться. Встань к стене. Ни звука.»

Соби потряс головой, пытаясь очистить ее от мыслей. Десятки жутких вариантов крутились в мозгу. Как это случилось? Когда?.. А главное, кто?.. Может быть, Рицу-сенсей решил, что ему надоел их маленький бунт? Может, он послал… послал кого-нибудь за Рицкой? Или… сам пришел? Нет, не может быть, возразил себе Соби. Ты мыслишь неразумно. Ты бы обязательно узнал… если бы это случилось…

И все-таки… он ничего не почувствовал. Не почувствовал, когда это… что бы это ни было… произошло. Да что он делал тогда? Последние четыре-пять дней слились в сплошное пятно… Они с Кио ночи напролет просиживали за зачетными работами, и вчера вечером он просто отключился.

Ксо. Это плохо. Очень, очень плохо. Мир начал казаться ирреальным. Он уже не был уверен, где находится и что с ним. Обхватив колени, он свернулся в клубок; фантомы памяти мотыльками кружились вокруг, задевая призрачными крыльями.

Он вздрогнул, ожидая удара плетью. Раз. Два. Три. Все скоро закончится, все закончится… но в глубине души он не желал этого. Не сейчас, подождите, не останавливайтесь… Я чувствую… что-то просыпается внутри… пожалуйста, нет, не останавливайтесь, я почти чувствую себя живым, почти…

Очнувшись, Соби понял, что в позе эмбриона сидит все у той же стены. Солнце уже садилось. Мускулы так затекли, что он с трудом поднялся с земли. Ксо. Он двинулся было по направлению к дому, как внезапно передумал. Он должен видеть Рицку, немедленно. Убедиться, что он в порядке… И что, если тот человек… что, если он собирается вернуться, сегодня, сейчас?

Я убью его, - подумал Соби, - своими руками, без всякой пощады. Он ускорил шаг, забыв про боль в мышцах под влиянием всепоглощающего гнева. Повернув за угол, спустился по улице к дому Рицки и взобрался на балкон. Сейчас он был прежде всего Бойцом. Постучав в окно, он едва не разбил стекло.

***

Рицке удалось весь день избегать Соби, Юико и мать, что было прямо-таки подвигом, и теперь ему хотелось только принять ванну и доползти до постели. Погрузившись в воду, он пощупал голову – там, где еще недавно были ушки. Без них было как-то странно. Мир изменился. Теперь он был совсем, окончательно взрослым. Это не казалось реальным. Задумавшись, он глубже скользнул в воду…

Из мыслей его вырвал странно громкий стук в окно. Не обращай внимания, ты сказал ему идти домой; он не имеет права приходить. И точно не имеет права мешать принимать ванну. Стук стал громче. Прекратился. И вдруг – без предупреждения – раздался звон разбитого стекла.

Ксо! Да что он творит? Выпрыгнув из ванны и схватив полотенце, Рицка бросился в спальню. Хорошо, что мать заперлась у себя, а то бы… Все мысли вылетели у Рицки из головы, едва он увидел, что ждало его в комнате. Он безмолвно застыл на месте, широко распахнув глаза.

Соби казался выходцем из потустороннего мира. Будто ангел мести с окровавленными крыльями, сеющий разрушение. Он стоял на пороге, среди осколков стекла, с бьющимися на ветру волосами и окровавленным лицом, и в глазах его была смерть. Аура Силы пылала, как шаровая молния.

Соби сделал шаг, и Рицка закричал. Вот оно, он пришел меня убить; все как в том старом сне; Сеймей велел меня убить и сейчас он это сделает, сейчас он…! В ужасе он рванулся прочь, но Соби успел его перехватить. Рицка вырывался изо всех сил, но Соби был куда сильнее, и, схватив его за голые плечи, заставил поднять на себя глаза.

- Рицка. Скажи, где он. Я убью его ради тебя. Сразу же убью. Скажи, - глаза у него были такими жуткими, что у Рицки запрыгало сердце.

- Ч… Что? СОБИ! Что с тобой такое? Ты… ты о ком? Что… что на тебя нашло? Ты ПСИХ!

- Тот, кто… забрал их… - он дрожащей рукой коснулся волос Рицки – там, где еще недавно были ушки. Рицка вздрогнул.

- Юико, что ли? – Рицка начал подозревать, что Соби таки съехал с катушек. Какого черта на него нашло?

- Ю… Юико. Ты… переспал… с Юико, - выдавил Соби.

- Ну, ну да, а о чем мы вообще говорим? – Рицка не отводил от него глаз.

Чары рассеялись. Комната сразу словно стала меньше. Ветер утих. Соби осел на пол, и Рицка едва успел его поймать.

- Соби! Что за… ты в порядке? – Рицка опустился рядом с Соби и откинул со лба окровавленные светлые волосы. К его удивлению, по лицу его Бойца текли слезы. - …Соооооби. Ты правда… тебя это правда расстроило? Я с Юико? Я… я не знал… Знаешь, мне даже не особо понравилось, ну…

- Все в порядке, - выдохнул Соби в его волосы, крепко прижимая к себе. - Daijoubu. Все хорошо, правда. Я в порядке. Ты с Юико… это замечательно. Поздравляю, - он словно сразу и смеялся и плакал.

Вот теперь Рицка всерьез забеспокоился. Он разорвал объятие и заглянул в еще влажные синие глаза. - Уверен…?

Соби, нагнувшись, легонько поцеловал его в губы. – Все хорошо. Правда.

Рицка не вполне поверил, но потянулся за следующим поцелуем, довольный, что Соби вроде бы пришел в норму – ну, насколько возможно. Соби так приятно гладил его голове, что он забыл обо всем остальном, как вдруг…

- Рицка.

- Hai?

- У тебя полотенце упало.

Рицка покраснел до корней волос. Да, этот точно в норме. Интересно, я когда-нибудь узнаю настоящего Агацуму Соби?



[fin]

@темы: переводы, Loveless, фанфики

---

Ох, как я люблю Беллу Ахмадулину... Вот это стихотворение - вообще родное.



x x x



Завидна мне извечная привычка

быть женщиной и мужнею женою,

но уж таков присмотр небес за мною,

что ничего из этого не вышло.



Храни меня, прищур неумолимый,

в сохранности от всех благополучий,

но обойди твоей опекой жгучей

двух девочек, замаранных малиной.



Еще смеются, рыщут в листьях ягод

и вдруг, как я, глядят с такой же грустью.

Как все, хотела, и поила грудью,

хотела - медом, а вспоила - ядом.



Непоправима и невероятна

в их лицах мета нашего единства.

Уж коль ворона белой уродится,

не дай ей бог, чтоб были воронята.



Белеть - нелепо, а чернеть - не ново,

чернеть - недолго, а белеть - безбрежно.

Все более я пред людьми безгрешна,

все более я пред детьми виновна.

---

Наступает Год Огненного Кабана, нэ? И вы как хотите, а надорский свинтяй в цветах Ариго – это символично и жутковато.

---

Новый перевод

Название: «Снегопад» («Snowfall»).
Автор: Pikachumaniac ([email protected]).
Переводчик: Maranta.
Пейринг: Ходжо/Винсент.
Рейтинг: PG-13.
Жанр: drama.
Саммари: прогулка в снегопаде.
Дисклеймер: все уже украдено до нас.
Разрешение на перевод получено.
К великому моему сожалению, перевод не может участвовать в конкурсе «Зимняя фантазия», потому как всего-то в нем 1215 слов. А жалко – фик классный.

- Может, не стоит, профессор? Помните, как вышло в прошлый раз? – бармен подавился словами, прочитав в глазах Ходжо явное намерение пришить ему ноги от чокобо. Учитывая, что этот тип был одним из двух опаснейших людей в Нибелхейме, безопаснее было заткнуться.
- Я у тебя что, совет попросил? – зло огрызнулся Ходжо и ткнул пальцем в бутылку водки. – Дай сюда и скройся с глаз.
Брошенная бутылка чуть было не угодила ему в голову – но ее с легкостью поймали на лету, и Ходжо мысленно застонал.
- Что ты здесь делаешь, Валентайн? Убивать стало некого? – ядовито спросил он, не отрывая глаз от резьбы на деревянной стене, даже когда вновь прибывший уселся рядом.
- А тебе некого калечить? – в тон ему прозвучал ответ. – Профессор Гаст тебя ищет, Ходжо.
- Для тебя я профессор Ходжо, турк, - огрызнулся тот, оборачиваясь к своему телохранителю. Учитывая высокомерие Валентайна, со стороны трудно было сказать, кто кому служит. – И когда ты стал шестеркой Гаста?
В карих с краснинкой глазах – цвет почти как у запекшейся крови, задумчиво отметил Ходжо – вспыхнули слабые искры гнева.
- Меня попросила Лукреция.
Он расхохотался. – Лукреция-Лукреция-Лукреция. Как попугай. А если она попросит тебя спрыгнуть с крыши?
Винсент смерил его спокойным взглядом: - Ты пьян?
Ходжо пропустил вопрос мимо ушей: это и так любому дураку ясно. Но фраза вышла из уст Винсента Валентайна, как это может не быть перлом премудрости? Все считают Винсента особенным, и только Ходжо знает, что Валентайн – всего лишь бессердечный убийца со смазливым лицом. – Кстати сказать, а если я велю тебе спрыгнуть, чтобы спасти ее? – продолжает он.
Лицо Винсента было все так же бесстрастно. – Ты пьян, Ходжо.
Вызов. Перчатка в лицо. Раз за разом, без конца; ничего удивительного, что Ходжо вышел из себя при виде подобного высокомерия. Вцепившись в форменный синий пиджак и рывком притянув ближе Винсента, он завопил: - «Профессор»! Профессор Ходжо, а ты – обычный убийца! И если ты не будешь обращаться ко мне, как положено, я отошлю тебя назад в Мидгар, в простые охранники!
К этому моменту остальные посетители и бармен успели потихоньку рассосаться, расчистив вокруг этих двоих кружок. Они подобным образом выясняли отношения не в первый и не в последний раз. Если уж на то пошло, всем присутствующим было ясно, что рано или поздно бездонная чаша терпения Винсента переполнится, и он покажет, почему считается самым опасным человеком в этом городишке.
Но, очевидно, день этот еще не настал, так как Винсент лишь спокойно высвободился из хватки Ходжо и произнес: - Профессор Гаст ждет.

***

На улице шел снег.
К сожалению, пальто Ходжо оставил в лаборатории, а его тонкую рубашку зимний ветер продувал насквозь.
После его десятого чиха Винсент, обернувшись, окинул его тяжелым взглядом: - Ты замерз, Ходжо?
Тот к тому моменту слишком замерз, чтобы возмущаться турковским неуважением и склонностью отмечать очевидные вещи. В миллионный раз за неделю поразившись, почему этот тип так всем нравится, он сухо ответил: - А сам как думаешь, Валентайн?
Все это время Ходжо шел, глядя под ноги – на свежевыпавший снег. И сейчас не успел заметить, как на его плечах оказался синий турковский пиджак, согрев и не только его тело.
Винсент не сказал ни слова, не остановился – не дал ни малейшего объяснения. Конечно, они и не были нужны – турк поступил так не по доброте душевной. Винсент ни к кому не был добр, кроме своей драгоценной Лукреции, все прочее он совершал из долга. Отыскать Ходжо, вытащить из бара прежде, чем он успеет налакаться, отвести домой, позаботиться о нем… все это входило в обязанности турка, как если бы тот присматривал за ребенком или собакой. И вот тут-то и начиналось самое забавное. Ходжо всегда считал турка послушным песиком Шинры, а сейчас сам оказался в положении зверюшки. Ирония была болезненной до слез, но профессор Ходжо не из тех, кто плачет. Вместо этого он рассмеялся, хоть ничего смешного здесь и не было.
- Над чем ты смеешься?
Он поднял голову, взглянул на подозрительное лицо Винсента, и смех его стал громче. Красновато-карие глаза переменили цвет – гнев сделал их алыми. Хм, разве турки не должны контролировать свои эмоции? Но без форменного пиджака Винсент мало походил на турка, растеряв всю внушительность. Казалось бы, мелочь – но теперь Винсент походил на простого человека, очень привлекательного. Ходжо мог бы поддаться очарованию, если бы не ненавидел его.
- Знаешь, Валентайн, без формы ты выглядишь далеко не так внушительно, - криво улыбнулся Ходжо. – Зря говорят, что не одежда красит человека… если знать как, можно даже сделать из человека монстра, нэ?
Молчание. Винсент решил, что перепалка ниже его достоинства? Или это потому, что они уже приближались к шинровскому особняку, и вот-вот можно будет притворяться, что друг для друга они не существуют, как и каждый день?
Вот только Ходжо не в силах был притворяться, что Винсент не существует. Ненависть и одержимость привязали его к турку, ему хотелось все время находиться рядом, запоминать реакции и намеки на переживания. Валентайн все держал запертым внутри себя, и Ходжо хотелось когда-нибудь добраться до скрытого – познать все затаенные чувства, желания и страхи. Наверное, поэтому он терпел высокомерие турка, и поэтому до сих пор не нанял киллера.
Эти глаза – такие холодные, такие равнодушные. Как снег, кружащийся вокруг них – льдинки, и только. Ходжо присмотрелся получше, и с удовлетворением отметил, что Винсенту стало не по себе от предмета разговора. Или же, как и все остальные, он решил, что Ходжо действительно не в себе. Впрочем, пусть считают – это правда. Лучше безумие и власть, чем здравый рассудок и беспомощность, правильно? По крайней мере, в первом случае ты можешь перекроить мир под стать твоему безумию… изменить все вокруг так, как пожелаешь. Пока что Ходжо не может этого сделать, у него недостаточно власти… но когда он избавится от Гаста, то обретет ее. И тогда все переменится.
- Ты когда-нибудь целовался, Валентайн?
Снег ложился на полночно-черные волосы, будто пытаясь перекрасить их в белые. Серебряные.
Поджав тонкие губы, Винсент отвернулся и ускорив шаг. Ходжо пришлось перейти на рысцу, чтобы не отставать, но даже спотыкаясь, он не собирался замедляться.
- Ну же, Валентайн – это ведь такой простой вопрос. Ты красивый… дамочки небось вокруг тебя так и вьются, мм? Лукреция, опять же. Ты уже целовался с Лукрецией, мм?
Конечно, Ходжо и так знал ответ. Он, как-никак, работал в одной лаборатории с Лукрецией, и однажды подслушал, как она со смехом рассказывала подружкам-лаборанткам, что Винсент еще ни разу ее не целовал, бережет первый поцелуй для специального случая. Хочет, чтобы его первый раз случился в особенный для обоих день. Как высокомерно и глупо!
Ходжо знал ответы на все вопросы, но продолжал их задавать.
Забавно смотреть, как корчатся людишки.
- Не твое дело.
Они прошли в ворота, и отсюда уже были слышны голоса из особняка. Видны людские силуэты в освещенных окнах. Манящее тепло. Но, несмотря ни на что, в глубине души Ходжо хотелось остаться здесь, на холоде.
Он помнил свои детские годы. Свой первый снегопад. Как он выскочил из дома, несмотря на окрики матери, и холод обернул его, подобно уютному пледу. Это был первый и последний раз, когда он испытал это – мать считала его тепличным, хрупким созданием и запрещала развлечения опаснее книжек – и когда он приехал в Нибелхейм, снегопад пробудил в нем старые воспоминания. Снег… такой холодный, такой красивый.
И нежный.
Позже он будет вспоминать эту минуту. Вспоминать, как, рванув воротник белый рубашки, он притянул к себе Винсента и прижался губами. Как холод отступил перед ласковым теплом кожи Винсента, а багровые глаза зажглись праведным гневом.
Винсент оттолкнул его почти мгновенно, но и секунды было достаточно. Это длилось лишь миг, пол-мига, но за этот краткий срок все переменилось для обоих.
Ходжо безжалостно улыбнулся, провожая взглядом Винсента, метнувшегося к особняку, оставляя позади его, синий пиджак и память о своем первом поцелуе. – Ну зачем же так грубо, мм? Особенно после того, что между нами было, Валентайн.
Он долго будет помнить свежий вкус земляники на губах. Неспелой, не слишком сладкой, но все же.

Конец

@темы: переводы, Финалка, фанфики

---

Нашла наконец тексты для Глюэновких опенинг- и эндинг-тем. Если кому нужно – спрашивайте, выложу в комментах. Там на японском и перевод на английском.

@настроение: довльно мурлыкает, скачивая клипы ^_^

---

*плакаит* До смерти хочется посмотреть клипы Solinary – а они отказываются закачиваться через Флэшгет. А по-другому у меня просто не выйдет. Инет не позволяет.

Что делать?!

---

У меня есть невинное хобби. В смысле, у меня есть и невинное хобби. Собирать эпиграфы. Вот, например, этот кусочек из ОЭ, про Леворукого, прекрасно подходит для Ичимару:



Он сбивает рыцарей с прямой дороги на кривые, темные тропы и смеется, он всегда смеется. Это его проклятие — он не может плакать, только смеяться, он не может миловать — только карать, он не может любить — только ненавидеть, он бессмертен, но «страшнее смерти жизнь его и тех, кого он избирает своими спутниками».

---

Миссис Малфой - добро пожаловать!

Вам - вампиры.

---

Натаниэль – добро пожаловать! :)

Глянь, какую кавайную аватарку я нашла. Или тебе больше нравится Айя-семе? Такой вариант тоже есть.

---

Поменяла фон. *разнеженно улыбается* С лета руки не доходили.

---

Перевод по БК

Название: «Colder Than You».
Автор: Deena.
Переводчик: Maranta.
Пейринг: Айя/Кен.
Рейтинг: R.
Жанр: angst.
Саммари: история одного терпения.
Дисклеймер: все уже украдено до нас.
Запрос на перевод отправлен.
Для Натаниэль. Потому что ждала.
Этот перевод я обещала закончить и выложить после летней сессии. У меня до сих пор по ней один долг, так что можно сказать, что слово я сдержала.
Текст написан не в хронологическом порядке.

Да-да, мне очень нравится,
Когда ты смешиваешь меня с грязью
Под твоими ногами

Ядовито-голубая жидкость поползла по оконному стеклу. Кен поставил распылитель рядом с вазой гортензий и начал протирать окно мятой газетой. Снаружи брызги солнца расцвечивали проезжающие автомобили, прохожих и дома, загораясь в стеклах.
- Эй, Айя… Классная сегодня погода, правда?
Рыжий молча работал над букетом из лилий.
Писк бумаги, водимой по стеклу, заглушался звуками буднего города. – Наконец-то весна пришла, - продолжил он, посмотрев на девочку, выгуливающую щенка. – Надо сегодня чем-нибудь заняться. Жалко зря тратить такой день, правда?
Бледные пальцы незаметно стиснули фиолетовую веточку.
Кен тихо вздохнул. – Айя…
Звякнул дверной колокольчик, и в магазин просочился Оми.
- Конничива, Кен-кун, Айя-кун! Сегодня замечательная погода! Похоже, зима наконец закончилась!
- Я только что Айе это и говорил, - отозвался Кен, улыбаясь мальчику. - На улице так здорово!
Оми улыбнулся, надевая фартук. – Йоджи-кун скоро проснется – так что, может, сделаете перерыв?
Кен с надеждой посмотрел на любовника. – Айя, хочешь погулять?
Айя перевязал букет и снял фартук. - Нет.
- О, – Кен теребил газету. – Может, позже? Мы бы сходили…
Фиолетовые глаза сузились. Голос встопорщился ледяными осколками: - Я сказал нет.
Перезвон колокольчиков – и он ушел.
Старательно не замечая сочувствие в огромных глазах Оми, Кен бросил газету. На подушечках пальцев остались следы типографской краски.

Да-да, меня бросает в жар
Когда ты обзываешь меня
При посторонних

Кен сбегал по лестнице, торопливо натягивая синюю футболку. Он опаздывал на работу на сорок минут. – Дурацкий ночной киномарафон, - пробормотал он, на ходу натягивая кроссовки.
Он смотрел телевизор чуть ли не до рассвета, поджидая Айю. Они с Оми были на опасной миссии, и Кен места себе не находил от беспокойства. Но Айя не потрудился зайти к нему после возвращения. И теперь Кен опаздывал.
Кен опрометью сбежал с лестницы и влетел в магазинчик. – А вот и я! – объявил он, торопливо надевая фартук.
Фиолетовые глаза впились в него взглядом. – Где тебя черти носили?
- Ну...
- Смотрите, Кен-сан пришел!
На него немедленно набросилась толпа школьниц.
- Охайо, Кен-сан!
- Я думала, вас уже не будет, вы всегда первым приходите!
- Может, погуляем сегодня, Кен-сан?
- Почему у меня георгины не такие пышные?
- Вы сегодня такой красивый!
Руку Кена сжали тиски, помешав ответить. Айя грубо оттащил его от воркующих девчонок, за прилавок.
- Ты не закончил, - низким голосом проговорил рыжий.
Кен уставился на черную тетрадку – их конторскую книгу. В этом месяце была его очередь заниматься бухучетом, а он заснул на полдороге. Он же не виноват, что бухгалтерия такая скучища.
- Кен, - пролаял Айя, впиваясь пальцами в его предплечье.
- Мне больно, - тихо пробормотал Кен, сознавая, что девчонки смотрят на них квадратными глазами. – Будь добр, отпусти.
Нахмурившись, Айя послушался. – Ты все время дурью маешься, - ядовито бросил он.
Кен сделал шаг назад. – Это же ерунда, Айя, - чуть дрожащим голосом попытался урезонить он. – Успокойся. Попозже я все доделаю, ладно?
- Это не твой дурацкий футбол, - прошипел Айя, сердито сверкая глазами. – Ты прекрасно знаешь, чем мы занимаемся.
- Айя…
- Займись делом, - прорычал Айя и ушел в подсобку.
Кен выдавил улыбку. – Он под стрессом находится в последнее время, - сказал он ошеломленным девочкам, но голос его был тише обычного.

Да, мы встретились – и я попался
Да, но нет ничего холоднее тебя
Холоднее тебя

- Эй, Айя, как тебе первый рабочий день? – спросил Кен, подметая лепестки и сухие листья.
Рыжий хмыкнул и продолжил протирать прилавок.
- Это означает «да, здесь классно, мне нравится» или «хреново, куда бы смыться»? – упрямо продолжал Кен. – Хотя даже если захочешь уйти, не удастся. Мы здесь застряли. Если попытаемся сбежать, Мэнкс с Бирман нас выследят. Но мне здесь даже нравится, потому что…
- Ты когда-нибудь заткнешься?
- А что такого? – огрызнулся, защищаясь, Кен. – Ты почти не говорил после того, как Мэнкс ушла. От этой тишины спятить можно!
- Тебе до этого и так недалеко, - пробормотал Айя.
- Эй, это оскорбление? – требовательно вопросил Кен.
- ...
Кен нахмурился. – Ты в курсе, что ты козел?
Они закончили уборку и вышли из магазина.
- Ну, приятно было познакомиться, - объявил Кен. – Я в футбол собираюсь поиграть. – Он посмотрел на молчаливого спутника. – Сам домой доберешься?
- Ага.
- Не забудь, сегодня миссия, - небрежно помахав на прощание, Кен зашагал по улице. - Пока!
Пройдя несколько шагов, он остановился. Проклятая совесть, не дававшая покоя всю ночь, снова взялась за дело. – Бляха-муха… - пробормотал Кен, повернулся и рысцой догнал рыжего. - Эй, Айя!
Остановившись, Айя одарил его холодным взглядом.
Кен переступил с ноги на ногу. – Прости за вчерашнее, - пробормотал он, теребя ниточку на свитере. – Ну, за то, что ударил. - Хоть ты это и заслужил, айсберг хренов. – Как-то не сложилось у нас знакомство, нэ?
Фиолетовые глаза на мгновение встретили его взгляд. - Хм.
Отвернувшись, Айя пошел прочь, и у Кена отпала челюсть. – Вот мудак! – взбешенно пробормотал он. – Самовлюбленный придурок! Хрен я перед тобой еще когда-нибудь извинюсь!

Да-да, я на седьмом небе
Когда ты лжешь
Обо всем на свете

- Охайо, Айя-сан, - мелодично прозвучало от дверей.
Айя, Кен и Йоджи оглянулись на вошедшую Сакуру, робко направившуюся к рыжему.
- Охайо, - пробормотал в ответ Айя, взгляд его смягчился: с косичками эта девочка так походила на его сестренку…
Сакура улыбнулась, с обожанием глядя на него.
Кен вернулся к работе над букетом из орхидей и тюльпанов, стараясь не меняться в лице. Голосок в голове напомнил ему, что Айя никогда не смотрел на него так, здороваясь. Наверное, он больше привязан к Сакуре, чем утверждает.
- У вас красивый букет получается, Кен-сан, - похвалила Сакура, подходя к прилавку.
Рассмеявшись, Йоджи обнял Хидаку за плечи. – Кен профи в таких делах, Сакура-чан! Если бы не он, мы бы вылетели из бизнеса, правда, Айя?
Айя многозначительно посмотрел на руку Йоджи вокруг плеч Кена. Метнул убийственный взгляд в Кена, в Йоджи, и продолжил оформление плюща.
Кен быстро отодвинулся от Кудо. – У Оми тоже хорошо получается, - без энтузиазма пробормотал он.
- У вас всех прекрасно получается, - заявила Сакура, застенчиво глядя на Айю сквозь ресницы. Робко подергала себя за косичку. – Айя-сан… Я пришла спросить, не позавтракаете ли вы со мной? Я знаю чудесный маленький ресторанчик неподалеку. Вы со мной пойдете?
Молчание. И Айя улыбнулся.
Белые цветы в руке Кена чуть заметно вздрогнули. Это больно – видеть, как твой любимый улыбается не тебе. Наверное, для рыжего то, что между ними – только секс. В конце концов, кто предпочтет запятнанного кровью убийцу – невинной юной девушке?
Сияя, Сакура повисла на руке Айи. Кен провожал их взглядом, пока они не вышли за дверь, в солнечное марево, какое всегда сияет только для влюбленных.
- Они хорошо смотрятся вместе, - тихо и грустно пробормотал он.
Йоджи поправил на носу очки. – Вот ублюдок хренов.
- Он говорил, что ничего к ней не чувствует, – рассеянно пробормотал Кен, глядя в окно. – Наверное, передумал.
- Кен…
Подняв голову, он натянуто улыбнулся. – Он не виноват, Йоджи. Ему нелегко приходится.
- Сколько ты еще будешь придумывать ему оправдания?
Пока он не полюбит меня.
Кен вернулся к букету.

Да-да, мое сердце изъязвлено
Когда закрыты шторы
И ты вырываешь мои клыки

Ночь тиха. Лунные дорожки бегут от приоткрытого окна и отбрасывают на стены длинные тени. В темноте высвечиваются ядовито-зеленые цифры таймера на видеомагнитофоне. Они уже очень давно сидят и наблюдают, как медленно сменяются минуты.
Кен закрыл глаза, но зеленые цифры отпечатались на изнанке век. Он поерзал, не сбрасывая с плеч чужой руки.
- Он скоро придет, - повторил Йоджи, лениво, как кот.
Кен тихо рассмеялся. Тишина поглотила звук. – Я зациклился. Вечно из-за чего-то беспокоюсь.
В темные волосы зарылись длинные пальцы. – Ты волнуешься за него.
- В том-то и проблема, - вздохнул Кен. – Он мог бы и сказать, куда пошел.
Йоджи промолчал: ну что тут скажешь, в самом деле. Он обнял Кена крепче, и они продолжили наблюдать, как сменяются минуты на таймере.
Появился же Айя очень неожиданно. Распахнулась и захлопнулась дверь – он появился и на пороге, бесстрастно глядя на них.
Кен приподнялся, чувствуя, как ускоряется пульс. - Айя, ты вернулся! Я ждал…
Айя не дослушал его. Развернулся и вылетел из квартиры.
Кен удивленно посмотрел на закрывшуюся дверь. - Что...
Йоджи вздохнул, запустив руку в волосы. - Кен, оставь его пока. Уже поздно, ты…
- Нет, - Кен встал. – Он пришел ко мне. Он хотел меня видеть. Наверное…
- Он выглядел расстроенным.
- А когда он по-другому выглядел? – Кен торопливо натянул свитер. – Спасибо, что подождал со мной, Йотан. Я пойду, - он помахал рукой, направляясь к соседней комнате.
- Айя, открой, - позвал он, барабаня в дверь. – Я не уйду, пока не откроешь, кои, - он продолжал стучать, пока за дверью не послышались взбешенные шаги.
Айя распахнул дверь. - Что?! – прорычал он.
Скользнул внутрь. - Айя, что случилось? – взволнованно спросил он. – Тебя так долго не было, я с ума сходил от беспокойства. Ты в порядке? Что-нибудь слу…
- Я в порядке.
Кен нахмурился, получив столь грубый ответ. - Айя…
- Выйди.
- Я думал, ты сегодня хотел остаться у меня, - прошептал он, не в силах скрыть боль.
- Похоже, место уже занято Йоджи, - огрызнулся Айя.
Наступила оглушительная тишина. Кен с недоверием уставился на любовника
- Ты... – он сглотнул, чувствуя, как кровь колотится в висках. – Ты думаешь... я с Йоджи...
- Делай что хочешь, - ледяным тоном выплюнул Айя. – Мне плевать.
Ярость вспыхнула внезапно, как ядерный взрыв. Кен стиснул зубы, сверкая глазами. – Я ждал тебя пять часов, мать твою, - прошипел он. – Из-за того, что ты не соизволил сказать мне, куда идешь. Йоджи посидел со мной, потому что ему на меня не плевать, а теперь ты имеешь наглость обвинять меня в интрижке с ним?
Айя удивленно приподнял бровь, видя тихое бешенство Кена.
- Йоджи мой друг, в отличие от тебя, - продолжил Кен, холодно глядя на Айю. – Но я ни разу с ним не заигрывал, - лицо его исказилось в ядовитой гримасе. – В отличие от тебя с Сакурой.
Айя сощурился. – Не смей ее впутывать…
- А почему нет?!! – в бешенстве закричал Кен. – Я ни слова не говорил, когда ты строил ей глазки и обращался с ней как с сокровищем! Если она похожа на твою сестру, это еще не значит, что ты можешь с ней носиться, Айя! Ты поэтому сегодня задержался? Снова ходил с ней на свидание? – он отвел глаза, не в силах продолжать смотреть на своего мучителя. – А что бы она сказала, если узнала, что ты меня трахаешь?
- Думаешь, я ее хочу? – слова прозвучали безо всякого выражения.
- Если так, скажи прямо, - подняв голову, Кен заглянул в холодные фиолетовые глаза. – Я устал от твоих игр.
- Ты меня любишь?
Кен отвел глаза. Айя хорошо умел сбегать от ответа.
Холодные пальцы приподняли его за подбородок, заставляя снова встретиться взглядом. - Любишь? – слова так же неумолимы, как хватка пальцев.
Кен закрыл глаза. – Ты же знаешь, что да. – Он вновь разоружен и побежден человеком, берущим, но никогда ничего не дающим взамен.
- Этого достаточно.
Но оба они знают, что этого никогда не будет достаточно.

Да, к старости мы вырастем
Да, но нет ничего холоднее тебя
Холоднее тебя

Дверь кладовки захлопнулась.
Кен зажег лампочку, одиноко свисающую с потолка. Тусклый свет потек топленым маслом. Алые пряди спадали на пылающее лицо.
- Айя? – Кен попятился. – Что ты на меня так смотришь?
Рыжий поймал Кена за запястье, отцепил багнаки и бросил на груду простыней.
- Эй, ты что творишь? – вскрикнул Кен, пытаясь освободить запястье. – Ты что, спятил? Мы на миссии!
- Заткнись! – огрызнулся Айя, грубо дернув Кена к себе.
Шоколадные глаза расширились с пониманием. – Ты хочешь делать это – здесь?! – ошарашенно вскрикнул Кен. – В любой момент здесь может цель появиться! Мы не можем трахаться посреди… мммфф!
Из наушников донесся голос Оми. - Абиссинец, Сибиряк, ваша цель появится через одиннадцать минут.
Айя внутренне усмехнулся. Времени вполне достаточно.
Бледные пальцы ловко расстегнули и стянули одежду. Ласки нашли кожу, и тела столкнулись на полпути. И впечатывались друг в друга влажные рты, приглушая стоны. И сотрясалась от грубых толчков полка на стене. И беззвучные крики выплеснувшись, смешались.
На краткий миг два сердца бились как единое.
Айя поднял катану. – Что сидишь, - приказал он, стиснув зубы. – Быстро одевайся!
Кен поднял глаза на любовника. Айя казался аккуратным и собранным, прическа волосок к волоску. Будто и не трахался сейчас в кладовке.
Кен ватными пальцами застегнул ширинку. – Ты ненормальный, - пробормотал он, пытаясь замедлить сердцебиение.

Вырви мое сердце
Я люблю кровоточить
Вырви сейчас же
Ты просто дразнишь меня
Дразнишь меня

- Кен.
Тихий голос застал его врасплох – после целого утра тишины. - Что?
Айя шагнул к нему со странным блеском в глазах. Подошел угрожающе близко, заставив Кена отступить к прилавку. – Почему ты постоянно на меня смотришь?
Подняв голову, Кен увидел в фиолетовых глазах вызов. «Ты посмеешь ответить?» - насмешливо вопрошали они. Он решительно вздернул подбородок. – Меня тянет к тебе.
Алая бровь выгнулась. Секунду помолчав, Айя отрывисто спросил: – А с чего ты взял, что чувства взаимны?
Кен отвел глаза. – Мне все равно, - твердо ответил он.
Айя ухмыльнулся. – Ты мне это говоришь или себе? – саркастически поинтересовался он.
Карие глаза сузились. – Иди к черту, - рявкнул Кен. – Самодовольный засранец! – он рванулся прочь, плечом отпихнув Айю с дороги.
Бледные пальцы, сомкнувшиеся на запястье, дернули его назад. - Почему?
Кен нахмурился, вырывая руку. – Что почему? – огрызнулся он.
- Почему тебя ко мне тянет?
Скрестив руки на груди, Кен сердито уставился на равнодушного собеседника. – В данный момент сам не могу понять.
- Меня не тянет к тебе, - нахмурившись, сказал Айя.
- Повезло.
Их взгляды встретились.
- Совсем, - продолжил Айя; как показалось Кену, чуть мягче.
Он ничего не ответил, только смотрел на рыжего, не зная, кого ненавидеть.
И вдруг все на свете было забыто, и они оказались рядом, как столкнувшиеся волны. Они целовались, оголодало и без устали, жадно и щедро, не разбирая, где кончается один и начинается другой.
В дальнейшем он продолжал говорить Кену, что ничего от него не желает. Даже раз разом предаваясь страсти, существование которой отрицал. И все становилось сложнее и сложнее, и оставались за спиной упущенные шансы.
А когда все заканчивалось, небо проливалось холодным дождем и Кен, лежа на запачканных простынях, влажными глазами смотрел, как рыжий покидает его тихую темную комнату.

Да-да, быть с тобой больно
Наверное, без тебя
Я был бы неполон

Он побледнел, видя на пальцах липкую алую жижу. - Айя, - прошептал он, сильнее прижав к себе любовника. - Айя, пожалуйста...
- Ты меня раздавишь, - процедил раненый.
- С тобой ничего не случится. Я не позволю, - повторял Кен, прижимая скомканный свитер к ране в его животе. Он поцеловал рыжего в бледный лоб, сквозь мягкую челку.
- Поздновато спохватился, - саркастически пробормотал Айя.
- Ну что вы стоите! – выкрикнул Кен, увидев вышедших из здания Йоджи и Оми. – Вызовите скорую!
- Успокойся, Кен-кун. Мы позвонили Мэнкс-сан, она привезет врачей.
- Говорю же, я в порядке, - огрызнулся Айя, сверкнув глазами на Оми.
- В каком, блядь, порядке! – сорвался Кен. – С кишками наружу!
- Эй, не при детях! – заорал Йоджи, ладонями зажимая Оми уши, к большой его обиде.
- Йоджи-кун! Я не ребенок, отстань от меня!
- Я ранен в грудь, а не в живот, - спокойно заметил Айя.
Кен нагнулся ближе к рыжему, чтобы его не услышали остальные. – Вижу, тебе весело, - прошипел он, сверкая глазами. – Тебе на всех кроме себя наплевать, но, если ты забыл, я люблю тебя! – голос его сорвался, и окровавленные руки задрожали. – Представь, что человек, кого ты любишь, истекает кровью у тебя на руках. Тогда тебе было бы весело, Айя?
Айя почувствовал, как на лицо его падают теплые капли, и чуть шире распахнул глаза.
- Я знаю, что ты меня не любишь, - надломлено прошептал Кен. – Но позволь мне любить тебя, ведь…
Его оборвал визг шин. Из машины вылетела Мэнкс, цокая каблуками по асфальту.
Поднявшись на ноги, Кен передал рыжего врачам. Полуобняв вымазанной в крови Айи рукой, Оми повел его к машине Йоджи.

Да-да, но танго танцуют двое
Ты не на моем поводке
Но я на твоем

- Я люблю тебя.
Он выдавливает это из себя, словно кашель, словно гной из раны, и слова зависают в воздухе. Они подобны насмешке, потому что ни один из двоих не заслуживает этих слов. Он чувствует на себе тяжелый взгляд фиолетовых глаз, но не смеет поднять голову и встретить его.
- Я тебя не люблю.
Злые, жгучие, ранящие слова. Они проникают вглубь и режут на клочки все мысли и чувства. Он знал, что они прозвучат, эти четыре жестоких слова, и все-таки надеялся. Глупо было надеяться, гораздо проще притворяться. Иногда он любил пофантазировать, что ему улыбаются, его любят. Иногда, когда его мир становится слишком суров и холоден. Пуст, тих и полон алым.
Кен знал, что услышит в ответ, но все равно это сказал. И не может взять свои слова назад, потому что они правдивы. Он любит его.
- Все это абсолютно ничего не значит.
Я люблю тебя.
- Не может значить.
Люблю тебя.
- Ты понимаешь, Кен?
Понимаю.
Он кивает, челка падает на глаза.
- Хорошо.
И Айя уходит, весь алый и черно-белый.
В комнате становится холоднее, и он чувствует усталость.

Да, к старости мы вырастем
Да, я думал, было холодно
Да, мы встретились – и я попался
Но все-таки нет ничего холоднее тебя
Холоднее тебя

- Вот.
Кен перевел взгляд с Айи на коробочку в его руке. – О нет, еще один подарок, - театрально простонал он. – Эти чокнутые школьницы уже достали. Ну куда мне все это девать? Мне шоколадок до конца года хватит! И если я увижу еще одного медведя с сердцем в лапах, честное-благородное, я…
- Это не от школьницы, - перебил Айя, закатывая глаза.
- Нет? – почесав затылок, Кен глубокомысленно уставился на коробку. – От тайного поклонника, что ли? Ух ты, у меня их раньше не было!
- Не от тайного поклонника, - теряя терпение, отрезал Айя.
- Нет? – Кен был в полном недоумении. – Тогда от кого? Ой! А если это от Шварц? Может, там бомба! Или мышеловка! Или…
- Это от меня, идиот!
Глаза у Кена стали как блюдца. - От тебя?! – испуганно пропищал он. - Почему? Как? Зачем?
- Сегодня день Святого Валентина, - прорычал Айя.
- Но утром ты сказал, что Валентинов день – бесполезный, дурацкий западный обычай, подходящий только безумно влюбленным идиотам и подражалам американцев, - с расстановкой процитировал Кен.
- Я и сейчас так думаю, - огрызнулся Айя.
- Тогда почему…
- Заткнись и бери!
Кен заткнулся и взял подарок.
Айя смерил его негодующим взглядом и вылетел из комнаты, хлопнув дверью.
Кен сорвал серебряно-красную бумагу и открыл коробочку. Глаза его расширились еще больше.
На открытке было сердце. Вырезанное из цветной бумаги сердце, окруженное кружевами; в середине, золотом по красному, Айиным мелким и четким почерком были написаны слова: «Ты будешь моим?»
Кен улыбнулся.

Конец

@темы: переводы, WK, фанфики

---

Уже не столь тоскливые домыслы

Все раздумываю на тему: а зачем Ичимару послал Киру на «диверсию», как он выразился?

Ну невелика же птица Хицугайя, Айзен его вынес за две минуты, из которых полторы толкал речь. Ну раньше, ну позже минут на десять пришлось покромсать мальчика (на дольше Киру бы по-любому не хватило на двоих) – разница-то? Нет, Хицугайя – не цель. Тогда… средство? По идее, если бы Кира в тот момент не был занят выполнением хоть и такого идиотского приказа, был бы поблизости, Айзен наверняка предложил бы, чтобы и Ичимару своего лейтенанта упокоил. По доброте душевной. А так тот уцелел. Ни Хицугайя, ни Мацумото Киру бы не убили. Добрые они. Гин не дурак, должен был понимать. Так что ту недавнюю гипотезу я снимаю.

С другой стороны, хоть Хицугайю сторониться было и ни к чему, Мацумото – другое дело. Ее отвлечь имело смысл. Ну не стал бы с ней сражаться Ичимару! Так что отвлекать Кира должен был скорее всего ее.

Как шипперу мне, естественно, больше нравится вариант из первого абзаца. Что Гин своего лейтенанта уберег от Айзеновского милосердия. Но, к сожалению, я не умею себе врать, а в каноне яой не предусмотрен; вариант второго абзаца в свою очередь вполне каноничен. С другой стороны, одно другому не мешает, нэ? (Ну нельзя работать с человеком столько лет и совсем не привязаться. К тому же Изуру – милый. ^_^) Один занимает другую, все целенькие… Хочется верить.

@темы: соображалки, Блич, общая теория всего

---

Не столь уж давно один человек, с Бличом знакомый только по кадрам на моем мониторе, спросил, как перевести с японского «банкай». Я, как честная девушка, ответила: «пиздец».

---

Aurenga - добро пожаловать!

Наконец поменяла настройки. Теперь мне ВИДНО, кто присоединился и когда. Не прошло и двух лет пользования дайри. А уж как приятно сразу увидеть здесь такого хорошего человека...

---

Перевела странную весчь

Название: «Lift Your Face».
Автор: arrankaara.
Оригинал: http://arrankaara.livejournal.com/6303.html#cutid1.
Переводчик: Maranta.
Персонажи: Кира, Вабискэ. Но у меня есть страшное подозрение, что Вабискэ/Кира. И это не то, о чем вы подумали, извращенцы!
Рейтинг: PG-15. Авторский. Я бы и PG-13 не дала.
Саммари: полуночная беседа.
Дисклеймер: нам чужого не надо.
Разрешение на перевод получено.
От переводчика: идея, вероятно, прямо витала в воздухе. Написано было через две недели после моего «Когда-нибудь».
*с чувством* Ну люблю я их - Киру и его ебнутый занпакто!

- Изуру.
- Я сплю.
- Не спишь. Изуру. Изуру.
В темноте слышится шорох одеял, тяжкий вздох. – Завтра у меня много дел. Пожалуйста, дай поспать.
- После того, как поговорим. Изуру.
- Пожалуйста?
- Нет, Изуру. Нам нужно поговорить.
Свечка расцветает огоньком, высветив строгую простоту комнаты и усталое лицо Киры. Шинигами осторожно ставит свечу на пол и мрачно всматривается в темноту. Под глазами у него тени, глаза воспалены. Облизнув растрескавшиеся губы, он спрашивает темноту: - О чем ты хочешь поговорить?
В ответ слышится звон цепей, и взгляд Киры чуть смягчается, когда в круг света втекают лепестки тени. Сперва на свет появляется рукав белого кимоно с кроваво-красными пятнами. Звон цепей становится громче, и перед Кирой возникает закутанная в кимоно фигурка. Темные глаза светятся нежностью, тонкая рука, протянувшись, легонько касается его щеки.
Губы в темной краске беззвучно выдыхают: - Изуру, Изуру, Изуру.
- Я здесь, Вабискэ.
- Изуру, прости.
Кира со вздохом качает головой. – Не надо, пожалуйста…
Ладонь соскальзывает ему на грудь. – Тебе больно. Прости, Изуру. Прости.
Кира неловко ерзает, стараясь не обращать внимания на холодок, текущий от тонких пальцев Вабискэ. – Ты не виновата. Никто не виноват.
- Мы пойдем за Шинсо, Изуру? – Вабискэ наклоняется ближе, укрывая их обоих золотистым пологом волос. Кира вздрагивает. – Тогда тебе станет легче, Изуру?
- Я… не могу, - отвечает он, закусив губу до крови. Слова Вабискэ ранят, как тысяча стрел. – Я должен остаться.
- Но тебе больно, Изуру, - возражает занпакто, крепко обхватив его плечи в защитном жесте. – Оставаться больно. Изуру, пойдем за Шинсо.
- Я…
- Я скучаю по Шинсо, Изуру. Шинсо – мой единственный друг. Мы пойдем за Шинсо?
Кира резко втягивает в себя воздух и выворачивает руки из ледяной хватки Вабискэ. Расширенные от страха глаза его сияют непролитыми слезами. – Я не могу! Они… Ичимару-тайчо – предатель, и… я просто не могу!
Вабискэ нежно гладит дрожащего хозяина по лицу и беззвучно, отчаянно шепчет: - Тебе больно, Изуру. Я им больше не позволю. Изуру, Изуру, Изуру. Мой Изуру.
- Вабискэ, мы не можем пойти за Шинсо, - опустив голову, тихо произносит Кира. Он не отгоняет от себя холодные ласковые пальцы. – Потому что… потому что тогда будет больнее.
Пальцы застывают. – Шинсо сделал Изуру больно?
Кира стискивает кулаки – до кровавых лунок от ногтей.
Белизна юкаты расцветает алым.
- Шинсо сделал Изуру больно, - голос занпакто неожиданно страстен. Кира вздрагивает, ощутив, как впиваются в кожу ее острые ногти – хоть она и бестелесна. В темных, как бездны, глазах Вабискэ полыхает ярость. – Шинсо сделал Изуру больно. Поэтому Изуру не хочет идти за Шинсо. Да?
Кира не может солгать и кивает.
- Я убью Шинсо!
- Вабискэ…
- Никто не смеет делать больно Изуру.
- Пожалуйста, Вабискэ…
Занпакто поднимает голову; алые знаки на набеленных щеках похожи на слезы. – Изуру так больно. Прости меня, Изуру. Я должна стать сильнее.
Кира вырывается из ее хватки и откидывается на футон. Закрыв глаза, прячет лицо за предплечьем. – Я слаб… Ичимару-тайчо говорил… он говорил, что мне можно быть слабым… что он всегда защитит меня…
- Серебряный холоден. Слишком холоден для теплого Изуру, - возражает Вабискэ, снова окутывая собой Киру. Он вздрагивает, чувствуя ледяные прикосновения невидимых цепей – словно вокруг извиваются змеи. – Я буду защищать Изуру. Я стану сильнее и защищу Изуру. Шинсо больше не сделает Изуру больно.
Кира подается навстречу касаниям, несмотря на их холод. Он так устал; так устал ото всего на свете.
- Изуру больше не будет больно, я буду рядом, - Вабискэ улыбается, видя, что хозяин не отталкивает ее. Легонько коснувшись губами лба Киры, она начинает растворяться в воздухе, шепча напоследок:
- Omoto wo agero, Изуру. Я стану сильнее. Ты будешь гордиться мной, Изуру.

Конец

@темы: переводы, Блич, фанфики

---

Тезаурус засорился

У каждого человека есть свой список неприличных слов. Я не о любимом мате, а о словах, после прецедентного переосмысления приобретающих для человека свой смысл. Так, например, в одном стебном фанфике по ВК становится неприличным слово «кусты», а к середине «Горбатой горы» - «рыбалка».

Так вот, позвольте представить мой список неприличных слов:

- «лейтенант» (без комментариев ^_^);

- «оруженосец» (да простит меня В.Камша);

- «адъютант» (спасибо Мелфу);

- «друг» (после истории с Верленом/Рембо… «каждый хочет иметь и невесту, и друга», ага-ага).

Особенно следует выделить выражения:

- «А был правой рукой Б»;

- «я без тебя, как без рук».

Кто-нибудь желает дополнить?

@темы: к слову, соображалки, девичье, трава чертополох, ебаться и дружить

---

Прелесть учебников

«Что ты знаешь о Верлене с Рембо?» - спросила я матушку. Она ответила: «Ну, только что они были любовниками». Я по-детски радостно улыбнулась.

Дело в том, что, когда я слушала лекцию на прошлом курсе, у меня сложилось именно такое впечатление. Но. Преподаватель прямо этого не говорил. А я – слэшер, иногда меня заносит. Поэтому услышать подтверждение своим надеждам подозрениям было очень приятно.

На следующий день я готовилась сдать хвост и читала учебник – это был гениальный учебник. Автор умудрился ясно передать суть отношений этой парочки, ничего не говоря прямо. Вот выдержки из статей.

«Характер Верлена был двойственен. С одной стороны, он – «женственная натура», впечатлительная, пассивная, нуждающаяся в любви и покровительстве, с другой – натура «мужская», страстная, напористая в своей чувственности, требовательная в неутомимой жажде материнской ласки, которой он добивался от всего и ото всех – от родителей, от кузины, от своего младшего друга Рембо, от жены, от самого мироздания, наконец».

«Знакомство с юным Рембо 27го сентября 1871 года привело к окончательному разрушению семейного очага. Связь с Рембо была бурной и драматической. В июне 1872 оба поэта отправляются в Бельгию, оттуда – в Англию, где, страдая от голода и холода, одурманенные вином, они проводят время в бесконечных ссорах, завершившихся в июле 1873 выстрелом Верлена в Рембо».

Помнится, я еще, слушая лекцию, подумала, что это очень смахивает на любовную ссору. Точнее, мне подумалось, что выглядит все так, словно Верлен пытался избавиться от надоевшего любовника. Ан нет, с точностью до наоборот…

«В апреле 1873, не в силах выносить вспышки безумного гнева и ревности своего друга, Рембо оставляет Лондон, скрывается на родительской ферме, вскоре, однако, возвращается к Верлену, в июле вновь ссорится с ним, угрожает отъездом и получает в ответ револьверную пулю. Легко раненный в руку, вновь бежит на родину. В последний раз он встречается с Верленом, только что вышедшим из тюрьмы, в феврале 1875 г. Встреча заканчивается разрывом, оказавшимся для Рембо и бесповоротным расчетом с собственной юностью: в 20 лет Рембо навсегда отрекся от поэзии».

Собственно, для Рембо его творчество и Верлен были неразрывно связаны. Они познакомились, когда Рембо прислал Верлену свои стихи и тот их одобрил. Рембо сбежал из дому, ему было 17, на десять лет меньше, чем Верлену. Пик творческой активности у него приходится на те два безумных года с Верленом. И он даже не дожил до сорока. Верлен пережил его примерно на десять лет.

А семе у них определенно был Рембо, даром что младше. Я еще не стала переписывать, но там была характеристика и Рембо. Он был полной противоположностью Верлена – сильный характером, агрессивный, деятельный.

@настроение: хаччу РПС

@темы: мир вокруг нас, трава чертополох, ебаться и дружить

---

Копалась в текстах «Аквариума». Я так понимаю, в начале 80-х БГ потреблял шаманские мухоморы. Ну чем еще объяснить тот факт, что у него столько песен для Блича?

Это – первая партия Киры.



Капитан Белый Снег



Где ты бродишь теперь, Капитан Белый Снег

Без тебя у нас гладь, без тебя у нас тишь

Толкователи снов говорят, что ты спишь

Только что с них возьмешь, Капитан Белый Снег

Я мотался как пес по руинам святынь

От Долины Царей, до камней на холме

И глаза белых ступ и тепло стен кремлей

Говорят мне - ты здесь, Капитан Белый Снег

Капитан Белый Снег, Капитан Жар Огня

Без тебя мне не петь и любить не с руки

Как затопленный храм в середине реки

Я держусь на краю, Капитан Белый Снег

То ли шорох в ночи, то ли крик пустоты

То ли просто привет от того, что в груди

Ты все шутишь со мной, погоди не шути

Без тебя мне кранты, Капитан Белый Снег

Мы знакомы сто лет, нет нужды тратить слов

Хоть приснись мне во сне,. хоть звездой подмигни

Будет легче вдвоем в эти странные дни

Это все. Жду. Прием. Капитан Белый Снег



Это – про Айзена.



Укравший дождь



Я думаю, ты не считал себя богом,

Ты просто хотел наверх,

Резонно решив, что там теплей, чем внизу.

И мне любопытно, как ты себя

Чувствуешь там теперь -

Теперь, когда все бревна в твоем глазу;

Ты смеялся в лицо, ты стрелял со спины,

Ты бросал мне песок в глаза;

Ты создал себе карму на десять жизней вперед.

Ты думал, что если двое молчат,

То и третий должен быть "за",

Забыв уточнить, чем ты зашил ему рот.

Теперь нам пора прощаться, но я не подам руки,

Мне жаль тебя, но пальцы твои в грязи;

И мне наплевать, как ты будешь жить

У убитой тобой реки,

И что ты чувствуешь в этой связи.

Ты жил, продавая девственницам

Свой портрет, рубль в полчаса -

Тот, что я написал с тебя позавчера;

Ты кричал о ветрах - но горе тому,

Кто подставил тебе паруса:

Ведь по стойке "смирно" застыли твои флюгера;

И ты флейтист, но это не флейта неба,

Это даже не флейта земли;

Слава богу, ты не успел причинить вреда.

Ведь я говорил, что они упадут -

И они тебя погребли;

Небес без дождя не бывало еще никогда.

Не жди от меня прощенья, не жди от меня суда;

Ты сам свой суд, ты сам построил тюрьму.

Но ежели некий ангел

Случайно войдет сюда -

Я хотел бы знать, что ты ответишь ему.

Снова про Айзена.



Король подсознания



Ты - король подсознанья, ты видишь то, чего нет.

Но ты веришь лишь в то, что есть; все прочее - бред.

Но я склонен считать, что то, чего нет - это весть;

Ты не веришь в себя и даришь всем прочим свет.



Это мне сильно напоминает об Ичимару. Впрочем – ИМХО.



Я-змея



Ты улыбаешься,

Наверное, ты хочешь пить.

Я наблюдаю,

Я ничего не хочу говорить.

Я змея,

Я сохраняю покой.

Сядь ко мне ближе, ты

Узнаешь, кто я такой.

Я знаю тепло камня,

Я знаю запах и цвет.

Но когда поднимаются птицы,

Я подолгу гляжу им вслед,

Я змея;

Я сохраняю покой.

Сядь ко мне ближе, ты

Узнаешь, кто я такой.

Иногда я гоню их прочь;

Иногда я хочу им петь.

Иногда мне хочется спрятаться в угол,

Затихнуть и умереть,

Но я змея;

И я сохраняю покой.

Сядь ко мне ближе, ты

Узнаешь, кто я такой.

Ты улыбаешься,

Должно быть, ты ждешь ответ -

Дай руки; я покажу тебе,

Как живое дерево станет пеплом;

Я змея;

Я сохраняю покой.

Смотри на свои ладони - теперь

Ты знаешь, кто я такой.



И это еще не все.

@темы: к слову, Блич, девичье

---

Тоскливые домыслы

На днях пересматривала 33 серию Блича. Надо сказать, что у русских субтитров там плохой тайминг, а английские из-под них не видны. Так что можно сказать, что раньше я смотрела без субтитров. А тут убрала русские и посмотрела с английскими. И наконец-то заметила одну вещь.

Мать родная, ну откуда у Киры такой ядреный комплекс неполноценности?!

Посмотрим с позиции логики. Уроженец Сейретея, один из лучших в выпуске, молод, хорош собой, лейтенант Готэя… До черта шинигами о таком мечтают, я уж молчу о руконгайцах.

Без вариантов. Падла вы, Ичимару-тайчо!

И я даже догадываюсь, какими методами он добивался результата. Помните это его «Ты хочешь, чтобы тебя спасли»? Судя по лицу Киры – удар ниже пояса. Он что, ему ту историю с Пустыми все эти годы вспоминал? С Ичимару станется. Я даже более того скажу – судя по Кириной самооценке, этот вполне мог ему намекнуть, что в лейтенанты его взяли не за заслуги, а по доброте Айзена да капризу Ичимару.

Ichimaru@sovesti_u_tebja.net

И ничего удивительного, что Кира полез выполнять приказ в палате 46 – да он небось все, что мог, делал, лишь бы полезным стать!

Далее. Есть у меня страшное подозрение, что когда Ичимару спровоцировал нападение Хинамори, он надеялся двух зайцев одним махом убить. Не от Хинамори, так от Киры избавиться. И потом, когда на них с Айзеном наткнулся Хицугайя – очень уж своеобразно Ичимару выразился. Изуру подкачал, видите ли. А как он должен был задержать капитана и лейтенанта дольше? Что-то мне тут видится приказ «любым способом». Но наш мальчик умницей оказался, не совсем инстинкт самосохранения отмер, отвлек Хицугайю на Хинамори. Пускай поищет. Вот Мацумото он убил бы, если б смог – уж больно у него нехорошая улыбка была, когда Хицугайя ушел. Это, как я уже в свое время замечала, едва ли не единственный раз, когда Кира улыбается. Вот:

А Ичимару небось, когда Хицугайя появился, решил, что Киру уже оприходовали и расфасовали. Плохой Кира, ненадолго хватило.



Что-то меня даже трясет от таких догадок.

@настроение: обдумываю мстю Ичимару

@темы: соображалки, Блич, общая теория всего